– И вы сказали, что обыскали кабинет вашего мужа?

– Да, все его бумаги были разбросаны по полу. Но, хоть я мало о них знаю, полагаю, что они не представляли никакой ценности, потому воры их и оставили. А кроме того, незадолго до смерти, мой муж установил в доме сигнализацию, злоумышленники испугались и поспешно бежали. Ну вот, мы и на месте, – заключила запыхавшаяся Жермена Шмидт, ставя ногу на площадку второго этажа. – Кабинет сразу направо. Можете зайти. Я буду в своей комнате, если понадоблюсь. Сегодня вечером по телевизору будет один фильм, я его уже три раза видела, но хочу посмотреть снова. Надо же как-то развлекаться, когда живешь совсем одна!

– Благодарю за доверие, мэм.

Грейс прошла по светло-зеленому ковру в маленький кабинет бывшего комиссара. Ее мозг лихорадочно работал, вопросы следовали один за другим: почему отчет о работе археологов был взят из архива в день своего поступления туда? Действительно ли его забрал Харальд Шмидт? Если да, почему он хранил его на протяжении нескольких месяцев, не возвращая в участок? Хотел сохранить в тайне? Можно ли предположить, что целью кражи было завладение этим отчетом?

Охваченная подозрениями, молодая женщина вошла в комнату, где стоял спертый воздух, как в давно не проветриваемом помещении. Возле стены с частично отклеившимися желтыми обоями располагался лакированный деревенский секретер из вишневого дерева. А возле него стояла картонная коробка, наполненная документами, сваленными туда без всякой логики и системы.

Грейс вывалила содержимое на пол и, разогнав закружившиеся в воздухе частички пыли, принялась рыться в куче бумаг. Дежурный и вдова комиссара не соврали: здесь царил полный хаос, документы не были ни подшиты, ни разделены по темам, так что надорванная налоговая декларация оказалась засунутой в мятый туристический проспект, который, в свою очередь, прилип к полуразорванной выписке из банковского счета или медицинскому рецепту. Но пока не было никаких следов того, что она искала.

Грейс продолжала методично сортировать бумаги, тщательно просматривая даже небольшие разорванные клочки.

Усилия, которые требовались для перевода с помощью телефона, в конце концов вызвали у нее головокружение и головную боль, уменьшаемые лишь лихорадкой поисков.

И вдруг один разорванный лист вызвал у нее мощный выброс адреналина. Она увидела буквы «äologie», очевидно, окончание слова «Archäologie» на немецком. Должно быть, воры, застигнутые врасплох сигнализацией, действовали второпях и случайно разорвали одну из страниц отчета, вытаскивая его из кучи бумаг. Теперь Грейс была убеждена, что они приходили сюда именно за этим. Возможно, они оставили после себя и другие фрагменты ценного документа.

Теперь Грейс лихорадочно рылась в бумагах бывшего комиссара не аккуратничая. Ей казалось, что она превратилась в немного обезумевшую машину, не видящую ничего другого. Мелькали строчки букв и цифр, мозг их сортировал, но, по мере уменьшения стопки непросмотренных материалов, внутри все сильнее сжимались тиски отчаяния. Она даже не слышала звуков телевизора, доносившихся из комнаты в конце коридора. Кровь так случала в ушах, что она не воспринимала окружающие звуки. И вот, когда она просмотрела последний из документов, сердце у нее замерло.

В ее руке дрожал смятый листок бумаги, только что отклеенный ею от счета за электричество. Наверху – шапка Ганноверского археологического общества, поперек всего листа перечеркивающая текст полупрозрачная надпись «конфиденциально». Это была страница 143 отчета об исследовании «кухни дьявола».

Текст, разумеется, на немецком, был проиллюстрирован очень подробной схемой, изображающей скопление камней, а также географическими координатами.

Стрелка указывала на какое-то место, но Грейс не поняла сопровождавшее ее пояснение. Она поспешила ввести текст в электронный переводчик и не поверила своим глазам.

В тусклом свете занимающегося дня голые ветви леса выступали из тумана, словно вздыбленные волосы на коже. Постоянно сверяясь с сигналом своего GPS, Грейс медленно продвигалась по ковру из опавших листьев, хрустевших под ее ногами. Ее движения сопровождались и позвякиванием подвешенных к поясу ледоруба и гвоздодера. Это снаряжение она приобрела сегодня утром, перед тем, как приехать на машине в деревню Коппенбрюгге. По земле стелилась дымка, в воздухе витал туман. В этих условиях она с трудом различала ловушки склона, испещренного полными грязи ямками и заваленного камнями с острыми углами и поросшими мхом стволами деревьев.

Придерживая руками ремни рюкзака, Грейс на мгновение обернулась, чтобы перевести дыхание и прислушаться. Ей не раз казалось, что снизу доносятся какие-то звуки. Нечто, напоминающее хруст веток. Были ли это животные, охота на которых запрещалась, судя по многочисленным табличкам? Обычные туристы? Или следовало предположить, что кто-то следует специально за ней, намеренно сохраняя дистанцию?

Не услышав ничего, кроме шороха крыльев птицы и далекого лая собаки в долине, она продолжила путь, возвращаясь к вопросам, возникшим у нее вчера вечером, после ухода из дома вдовы Харальда Шмидта. Почему тот забрал отчет об археологических раскопках на Тёйфелькюхе и передал только сжатый обзор? Только ли ради того, чтобы спасти город от скандала или же по менее благородной причине? И кто украл отчет после смерти комиссара?

Ища ответы на эти вопросы, Грейс попутно убедилась, что ее пистолет легко вынимается из кобуры. Она шла уже полчаса, воздух похолодал, камни на дороге стали реже, поваленные стволы, через которые ей приходилось перешагивать, сменились кучами поломанных и изгрызенных мокрых веток. Впереди нее из тумана постепенно выступала давящая масса. Метров через двадцать склон стал более пологим и закончился обрывом, под которым беспорядочно громоздились обломки скал, словно в ярости сброшенные туда чьей-то мощной рукой. Валявшиеся здесь уже много веков, поросшие мхом, не были ли они надгробными плитами для ста тридцати невинных жертв и человека, погубившего их более семи веков назад? Разволновавшись, Грейс тем не менее не забыла о причине своего присутствия здесь и снова сверилась с GPS, показывавшим, что место, которого она хочет достичь, находится выше. Ей пришлось сделать крюк, огибая большую груду камней, и углубиться в узкий проход, чтобы продолжить восхождение.

Скользя на грязной земле, цепляясь за влажные неровности, с которых срывалась рука, она с трудом прокладывала путь между толстых корней, обвивавшихся вокруг гигантских валунов. Наконец, забравшись на ровную площадку, она заметила, что вертикальная стена испещрена многочисленными пещерами. Но, в соответствии с археологическим отчетом, она искала такую, которая была бы завалена и не видна невооруженным глазом. При этом телефон сообщал, что таинственная каверна находится в каких-то пяти метрах прямо перед ней. Грейс заметила, что кусты закрывают очень узкий проход под большой скалой. Проход, по которому легко пройти могут только дети, – подумала она.