Кстати о…

Он больше не мог постить там, это стало бы молчаливым подтверждением того, что он наврал Эйприл в качестве КнижныйЭнейБыНикогда про свою несуществующую рабочую командировку и несуществующий запрет на пользование интернетом и мобильными телефонами. Но он должен увидеть, что все говорят.

В один щелчок мыши он стал невидимым. Теперь он был одновременно вне и внутри своего давнего сообщества, наблюдал, черпал утешение в друзьях, хотя и на расстоянии.

Появились новые обсуждения наряду с новыми фотографиями их с Эйприл свидания. Как и новые уведомления о личных сообщениях, включая одно от Бесс, что не предвещало ничего хорошего.

Он моргнул, глядя на экран. Прищурился. Через несколько секунд нажал, сердцебиение участилось.

Нет, ему не показалось. Она написала ему в последние несколько минут, несмотря на его предупреждение, что он будет вне досягаемости неопределенное время, несмотря на то, что он обидел ее своей очевидной ложью.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Знаю, ты сказал, что из-за работы не сможешь выходить в интернет, но я хотела, чтобы ты кое-что знал.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: На случай, если это была не вся правда, если вдруг твоя оффлайн-командировка как-то связана с моими встречами с Маркусом Кастер-Раппом – мы больше не встречаемся.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Глупо говорить тебе это, поскольку ты не захотел встречаться со мной лично, даже если я отменю свое второе свидание с ним. Так что это бессмысленно.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Извини. Голова сейчас плохо соображает, и я не думала. Больше я тебя не побеспокою.

«Мы больше не встречаемся». «Больше я тебя не побеспокою».

Что ж, это было подтверждение, которого он не желал и не ждал.

У него не будет третьего свидания с Эйприл. Маркус даже не был уверен, что она напишет КнижныйЭнейБыНикогда после того, как он вернется из своей мнимой командировки, если он не согласится встретиться с ней. Чего он не может. Теоретически, он мог бы придумать какую-нибудь историю о том, почему они не могут встретиться, сочинить правдоподобное объяснение про агорафобию или что-то еще, но он не хотел врать ей еще больше.

Да, он облажался, и ему было больно, и он понятия не имел, что написать – если это вообще возможно – в ответ на ее сообщения. Если она плохо соображает, то он тем более. Ему нужно время.

Поэтому он ничего не написал. Даже если ему отчаянно хотелось спросить, что пошло не так на ее втором свидании.

Ссутулив плечи, он вернулся на главную страницу обсуждений.

Там появилась новая тема. Ее завела Эйприл и озаглавила «Большой жирный стыд». Когда он нажал на тему, открывшийся пост занял весь экран.

Он был убедительным. Искренним. Прямолинейным.

Он также отвечал на вопрос, который Маркус не посмел задать.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Я уже несколько лет хочу поговорить об этой проблеме, но не знала, с чего начать. Я особенно нервничала, потому что люди в этом сообществе – все вы – очень много значат для меня, и я не хотела задеть ваши чувства или кого-нибудь оттолкнуть. Но правда в том, что некоторые из вас задевали МОИ чувства, хоть и нечаянно, как и я сама наверняка делала по отношению к некоторым или всем вам, не осознавая этого. (Если так, прошу, скажите мне. Я хочу знать и исправиться.)

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Суть вот в чем: я толстая. На самом деле очень толстая. Не пухленькая или просто фигуристая. ТОЛСТАЯ. Думаю, это стало одной из причин, по которым меня привлекла именно эта пара. История Лавинии вызвала во мне отклик. Этот персонаж не толстый ни в книжном каноне, ни в сериальном, но как вы знаете, в книгах она описана как непривлекательная в общепринятом смысле. Некоторые из людей Энея даже называют ее уродливой. Как мы обсуждали много раз, выбор Саммер Диаз – которая прекрасна даже без грима и в скучной, неприглядной одежде – на роль Лавинии убил значение этой сюжетной линии, но ее отголоски все равно присутствуют в сериале.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Думаю, я отчаянно хотела историю о том, что женщина, которую большинство считает невзрачной или попросту уродливой, может заслужить уважение, восхищение, желание и со временем любовь мужчины, которого она сама любит и желает (конечно, Энея). Мне нужно было видеть, как ее личность, ее решения и ее слова в конце станут значить для него больше, чем то, считает ли ее красавицей остальной мир.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Я хотела этого из-за своей семейной истории. Я хотела этого также из-за своей личной и любовной истории. Не могу рассказать, сколько раз спутник или парень, или тот, кого я считала другом, травил меня за мой размер.

Иногда они делали это напрямую, но чаще такими способами, которые, я уверена, считали ненавязчивыми или просто не задумывались об этом. Они делали это, уговаривая заниматься или пройтись с ними, каждый раз, когда мы виделись, или высказывая мнимое беспокойство о моем здоровье, или подталкивая меня к более здоровым, по их мнению, пищевым привычкам.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Но я не хочу, чтобы меня исправляли. Я хочу, чтобы меня любили и желали не из-за моих размеров и не вопреки моим размерам, а потому что я – это я. За мой характер, мои решения, мои слова. Каждый раз, когда человек, который мне дорог, показывает, что я не дорога ему так же, как он мне, мне больно. Так больно, что я даже не могу выразить это словами.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Поэтому эта пара, это сообщество важны для меня. Это подтверждение, что для меня возможны разные варианты, лучшая жизнь и лучшие отношения, и даже настоящая, крепкая, страстная любовь. Не из-за моих размеров, не вопреки моим размерам, а потому, что я – это я.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Вот почему мне больно, когда фанфики в нашем сообществе используют полноту в качестве приложения к жадности, злобе, уродству или лени. Я поражена тем, как часто это происходит, учитывая, что половина нашей любимой пары по книжному канону не считается красивой в общепринятом смысле. Отношения Лавинии и Энея, по крайней мере в книгах, по существу о приоритете личности над внешностью. И тем не менее я часто вижу фэтшейминг в фиках о Лавинее. И каждый раз это словно пощечина.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Для ясности, я не думаю, что фэтшейминг в наших фиках обычно осознанный выбор. Отвращение к полноте, презрение к толстым людям настолько широко распространено в