– Да, я не представила тебе мадемуазель Леру, она присматривает за Кэт.

Гувернантка подарила юноше приветливую улыбку, в ответ тот кивнул, залившись румянцем.

– С нами еще Бэтси. Надеюсь, в твоем экипаже найдется место для всех?

Поглядев на горы чемоданов и сундуков, Уэйд с сомнением покачал головой.

– Я приехал на двуколке, в нее едва четверо поместятся, для багажа придется нанять какую-нибудь повозку.

– Я поищу кого-нибудь, – вызвался Ретт, и направился к зданию станции, возле которого ошивалось несколько негров. Один из них за сходную цену согласился подвезти Бетси с поклажей.

Скарлетт не стала расспрашивать Уэйда о болезни сестры, решив, что лучше узнать все от Уилла или от самой Сьюлин.

Экипаж катил по красной дороге мимо убранных хлопковых полей, перемежающихся сосновыми лесами и кизиловыми рощами. Кэти вертела головой, расспрашивала Ретта, что растет на этой земле. Она сообщила ему, что видела, как убирают пшеницу и овес. Скарлетт не прислушивалась к щебету дочери, она смотрела на пологие красные холмы и полной грудью вдыхала воздух родины, ощущая, что не так уж рада на этот раз.

«Прошло почти шесть лет с тех пор, как я решила отказаться от Тары. Тогда я выбрала своим домом Баллихару. Ее больше нет. Так где же мой дом? Где мое место на этой земле?»

Будто почувствовав, о чем она думает, Ретт взял ее руку и слегка сжал. Она благодарно взглянула на мужа. Он, только он. Где бы ни быть – лишь бы с ним. Рядом с Реттом она дома.

Четыре девочки встречали их на крыльце Тары. На удивление, Элла оказалась выше Сьюзен, которая в детстве всегда смотрелась старше двоюродной сестры. На фоне черноволосых кузин дочь Скарлетт выделялась своими медно-рыжими кудрями. Округлое белое личико, слегка обсыпанное веснушками, выглядело миловидным.

«Красавицей она не стала, – отметила про себя Скарлетт, обнимая Эллу, – и вряд ли будет, однако уже не смотрится такой пассивной и тупой, как в детстве».

Она искренне порадовалась, что вид дочери не вызвал в ней раздражения, как бывало прежде. Возможно, они еще сумеют сблизиться.

Наспех поцеловав племянниц, и попросив их позаботиться о приехавших, Скарлетт поторопилась наверх, в бывшую спальню своих родителей.

Сгорбившись и склонив голову, Уилл сидел возле кровати. Скарлетт неслышно подошла и положила руку ему на плечо. Он обернулся, взглянул безо всякого удивления и, тяжело опираясь на свою деревяшку, встал со стула.

Мельком приложившись к его щеке, Скарлетт обратила свой взор на сестру. Она не видела Сьюлин около пяти лет, но сейчас едва узнала, настолько разительной оказалась перемена. На кровати лежала худая как щепка женщина с поредевшими седыми волосами. Вглядываясь в постаревшее, иссушенное болезнью лицо, Скарлетт ощутила, что слезы жалости жгут ей глаза. Пожалуй, впервые в жизни она испытала сострадание к Сьюлин, с которой враждовала чуть ли не с пеленок.

Узнав сестру, умирающая искривила губы, как будто собралась плакать. Чтобы не доводить до этого и самой не разреветься, Скарлетт усилием воли взяла себя в руки и твердо проговорила:

– Я приехала, Сью, и поверь, я сделаю все, чтобы ты поправилась. Я приглашу самого лучшего доктора из Атланты!

Пергаментные веки больной сомкнулись, из-под выцветших ресниц скатилось несколько слезинок. Промокнув их своим платком, Скарлетт коснулась сложенных на груди костлявых рук.

– Мы с Уиллом выйдем на минутку, мне надо отдать распоряжения.

Подхватив зятя под руку, она повлекла его в коридор.

– Уилл, неужели это конец? – встревожено спросила она, прикрыв дверь в спальню. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Нет, – покачал он головой. – Доктор Симпсон из Фейетвилла сказал, что это грудная жаба. Сьюлин часто хваталась за сердце в последнее время, да только некогда ей болеть было. А потом случился приступ, такой страшный… Я думал, помирает. Она упала на месте и лежала прямо вся черная и задыхалась. Тогда Сью выкарабкалась, да только сил ходить у нее не стало. И сил говорить тоже. Все молчит, да плачет иногда. Доктор сказал, что следующий приступ ее доконает, и ждать этого недолго.

– Я все равно вызову врача, из Атланты. Нельзя сидеть и ждать, когда она умрет…

Уилл пожал плечами и безнадежно махнул рукой.

Скарлетт спустилась вниз. В гостиной три ее племянницы чинно сидели на старом плюшевом диване, а Элла подсела к Ретту, который вполголоса беседовал о чем-то с Уэйдом.

– Где Кэт? – спросила Скарлетт у мужа.

– Я отпустил ее с мадемуазель пройтись по двору. Наверняка она в конюшне.

– Надо сейчас же отправить телеграмму в Атланту. Доктор Мид вряд ли практикует, но можно обратиться к кому-то другому. Кажется, мистер Райт считался хорошим врачом?.. Ретт, подпишись своим именем, на твой зов он скорее откликнется.

– Да, мы знакомы, и довольно коротко.

– Попроси его приехать как можно скорее, хотя бы завтра утром.

– Хорошо. Я напишу телеграмму, а Уэйд отвезет ее в Джонсборо.

Скарлетт замерла с напряженным лицом, что-то обдумывая.

– Что, все так плохо? – участливо спросил Ретт.

– Хуже некуда. Грудная жаба. Был очень тяжелый приступ, она едва не умерла. Элла, – обратилась она к дочери, – для нас найдутся две комнаты? Мы останемся здесь, пока Сьюлин не выздоровеет или… – Скарлетт запнулась на секунду и завершила: – Но об этом мы не должны думать.

– Можно достать старую кровать с чердака, и тогда мы с девочками поместимся в одной комнате, – встала с места Элла.

– Пойдем, ты мне покажешь, где будет жить Кэт со своей гувернанткой. Нам с Реттом подойдет любая комната.

«Дом уже не в таком плачевном состоянии, как пять лет назад, – отметила Скарлетт, идя вслед за дочерью. – И все-таки гувернантка будет удивлена тем, что хозяева, снимавшие лучшие апартаменты в Париже и Нью-Йорке, привезли ее в столь скромное жилище. Ну и пусть! Плевать на то, что она подумает. Мадемуазель Леру подписала контракт и должна сопровождать нашу семью, куда бы мы ни поехали».

Пройдя вместе с Эллой на кухню, дав указания Далиле и еще одной негритянке, новенькой, имени которой не знала, Скарлетт вернулась к больной.

Уилл держал в руках закрытый псалтырь и вполголоса читал по памяти. Подождав, пока он закончит очередной стих, Скарлетт попросила оставить ее со Сьюлин наедине. Уилл покорно вышел.

Умирающая лежала с закрытыми глазами так тихо, что казалось, уже не дышит. Скарлетт присела на стул, взяла сестру за руку.

– Сью, ты слышишь меня?

Сьюлин открыла глаза. В ее оцепенелом взгляде читался страх близкой смерти.

– Ты можешь говорить?

Не дождавшись ответа, Скарлетт заговорила сама, торопливо и сбивчиво.