прошипела Аннаэль, глядя ненавидящим взглядом на Анагон. Венус невольно сглотнула и зашла за спину пирата.

– Вульгус! – перевел свое внимание Инвер. – Зачем ты лезешь?

– Прошу прощения. Но это наши дела.

– Нет, это мои дела, если во время выяснения ваших отношений страдают мои подчиненные!

Вновь тишина воцарилась на корабле. Венус обошла Карьяна и встала перед волком.

– Твои кто?

– Воины, – потупился Инвер. – Я оговорился.

– Нет. Ты сказал, что думаешь. И теперь всем все понятно.

– Праздник не задался, – сказал Карьян. – Отплываем завтра в семь.

Эта фраза будто подтолкнула всех. Через минуту на палубе остался лишь капитан и Венус.

– Подчиненные, – усмехнулась девушка.

– Он просто любит все контролировать.

– Кроме себя. Это у него откровенно не получается. Хотя, когда мы знакомились, он был другим. Сдержанным. Собранным. Отчужденным.

– Может, дело в тебе? – спросил Карьян и сделал шаг навстречу девушке. Теперь их разделяла всего длина выдоха. – Ты удивительная. Ты так требовательна к себе и так добра ко всем остальным. Рядом с тобой хочется быть лучше. Хочется быть достойным тебя.

Венус почувствовала, как у нее задрожали ноги и нервный смешок вырвался из ее груди.

– Ты пьян.

– Я не выпил ни бокала. Знаешь, я много раз отправлялся в плавание. Были и пиры, и срочные сборы, и торжественные, и трогательные проводы. Но сегодня определенно лучшее отплытие.

Левая рука его скользнула по спине девушки, а правая, отбросив волосы с ее лица, обхватила ту за шею. Волчица зажмурилась. Чуть солоноватые губы капитана коснулись ее губ. В следующий миг она запустила пальцы в его волосы и, чуть качнув бедрами, ответила на долгий поцелуй.

Карьян отпустил ее и сделал шаг назад. В глазах воина сверкали искры, и Венус еще могла контролировать дыхание. Вино, вечер, танцы до боли в ногах, запах моря и ощущение рук воина на ее спине кружили голову. Она прикрыла глаза и прошептала:

– Лучший первый поцелуй тоже сложно представить.

– Ты не шутишь сейчас? Ты не…

– Нет, – она вздохнула и открыла глаза. – До Инвера я никому не нравилась. А он… я думала он равнодушен к этой стороне жизни. Как и я. Но видишь как все вышло.

– Ты удивительная, – усмехнулся воин.

– Ты уже говорил.

– И не устану повторять. Ты так тонко чувствуешь – и думала, что равнодушна ко всему этому.

– Пока не попробуешь – не узнаешь.

– Будет хамством, если я приглашу тебя к себе в каюту?

Венус склонила голову, чтобы скрыть румянец. Кровь пульсировала в ушах, плечи горели так, что легкий бриз казался обжигающе холодным, и девушку трясла мелкая дрожь. Одна часть ее была готова броситься в руки воина прямо сейчас, другая жутко боялась того, что могло произойти, а третья все еще верила, что Инвер…

– Будет. И с моей стороны будет глупостью согласиться.

Пират улыбнулся и покорно склонил голову. Это-то все и решило.

– Веди.

***

Анагон влетела в каюту и бросила на стол пригоршню каких-то трав. Вульгус испуганно дернулся.

– Венус нет в каюте. Не знаю, где она шляется. Я порылась в ее вещах, нашла какие-то травинки. Я читала как-то атлас, эти вроде должны тебя обезболить.

– Вроде? – наигранно испуганно спросил Вульгус.

– Ну. Будем надеяться. Ты почему еще не лежишь?

– Может, я все-таки пойду к себе?

– Нет. Ты немного получил по голове. За тобой надо следить. Ложись и не спорь. И съешь вот это.

Вульгус покорно принял из рук девушки листочки. Прожевал и нырнул в кровать. Он уже успел обработать ссадины, оставленные Рейгаром. Умение расслабляться и мягко принимать удары вновь помогло ему, хотя пара ребер подозрительно скрипели, когда воин резко поворачивался. Но говорить об этом Анагон он не стал.

Девушка суетливо наводила порядок. Вульгус старался не задремать и внимательно следить за ней. Когда они вошли сюда – девушка упорно пыталась тащить его на себе, а он вырывался – то кошка абсолютно равнодушно переложила букет гортелий с кровати на стол и уложила вместо него воина. Но теперь каждый раз, проходя мимо цветов, она мягко улыбалась. И это было лучшей благодарностью для Вульгуса.

Наконец, вещи, разбросанные по комнате, нашли свои места. Анагон дважды хлопнула ладоши и свечи в комнате погасли. В воцарившейся темноте воин слышал шуршание одежды. Глаза так и не смогли различить ничего во мраке, потому, когда дернулось одеяло и к нему прикоснулась прохладная кожа, воин невольно дернулся.

– Не бойся, я буду лежать на самом краю.

– Нет, нет, ложись как удобно тебе.

– Я боюсь задеть тебя случайно.

Вместо ответа Вульгус сцепил зубы и, несмотря на занывшие ребра, прижал к себе Анагон. Он почувствовал мурашки на ее коже и улыбнулся. Девушка замерла, а затем обхватила его рукой и ногой и уткнулась носом в шею. Несмотря на то, что воин хотел как можно дольше продлить этот момент, демьянник делал свое дело, и Вульгус скоро провалился в глубокий сон.

***

Дни потекли за днями. На корабле капитана повисло гнетущее молчание. Инвер не смотрел в сторону Венус и друга с утра следующего дня, когда случайно заметил, что Венус выходит из каюты Карьяна. Лишь уговорами сестры он не устроил сцену и не перебрался на другой корабль. Аврора тоже стала избегать общества подруги. Во-первых, в тот же день, прочтя ее мысли, которые просто гремели вокруг рыжей, Аври сказала:

– Что ж, вы квиты. Довольна? Что теперь?

Венус фыркнула, но ничего не сказала.

А во-вторых, этот рыжий увалень, приехавший с Анагон, оказался настойчивее, чем она думала. И намного взрослее своих лет. Его не отпугнула новость о больной дочери – хотя, признаться, Синай пару ночей не спал – и прошлое девушки его тоже мало интересовало. Точнее, интересовало ровно до той степени, до какой она была готова им делиться с легатом. И потому все чаще больших кошек замечали вместе – то нежащимися на палубе под солнцем, то играющими в нарды, то чистящими картошку на кухне.

Да, работы на корабле хватало всем, а Карьян не давал спуска никому. Даже Венга усердно драила палубу. Морская болезнь вывела из строя Рейгара на пару дней – как это объяснила Венус. Погода благоволила путешественникам, а потому они успевали делать по 30 миль в день.

Но в одну ночь разразилась буря.

Утром ничего не предвещало беды. Солнце, отражаясь от волн, слепило глаза, мирно рокотала вода, лишь на горизонте лазурно-голубое небо было выпачкано двумя полосами белых облаков. На них-то и смотрел, нахмурившись, Карьян, когда к нему подошла Венус. Пират рассеянно приобнял ее. Рыжая напряглась.

– Что-то не