– Это не ловушка. Я чувствую.

Алене тоже казалось, что вряд ли убийца станет действовать так примитивно и открыто после ее публичного признания. Она поднялась, надела свою куртку и вышла следом за Маришей.

На улице разыгралась непогода. С неба падали редкие капли, гудел ветер, а вдалеке раздавались раскаты грома.

– Жуткая погодка.

– Самая подходящая для убийства.

– Типун тебе на язык! Все будет хорошо.

Подруги медленно двигались по аллее из молодых дубков, высаженных тут уже Сергеем Юльевичем. Гром грохотал все ближе. Один из его раскатов прозвучал словно выстрел.

– Ой! – присела перепуганная Алена. – Может быть, не пойдем?

Но они пошли. Оставаться на месте, равно как и возвращаться назад, было одинаково страшно. Так что они пошли вперед.

– Мне кажется, там кто-то стоит.

Мариша пригляделась, но никого у дуба не заметила.

– Тебе кажется.

– Может, и так. У страха глаза велики.

И девушки медленно приблизились к дереву.

– Никого.

– Никого, – согласилась Мариша. – Хотя смотри…

– Что?

– Следы.

И Мариша указала на свежие отпечатки чьих-то подошв, четко видные на мягкой влажной земле.

– Размер тридцать шесть или тридцать семь, – поставив свою ногу рядом, определила Алена. – Женщина.

Следы не задержались возле дуба. Они вели дальше, вдоль ограды. Она у Сергея Юльевича была массивной – тяжелые бетонные блоки, ловко замаскированные Геной вьющимися растениями. Летом они выглядели неплохо. Но сейчас была еще только ранняя весна, поэтому бетонные блоки проглядывали во всей своей неприкрытой наготе.

Но Сергей Юльевич добивался лишь одного результата – чтобы к нему на участок не могли заглянуть с улицы. И он этого добился. Вдоль забора были установлены видеокамеры, которые следили за каждым, кто приближался к дому. В связи с этими видеокамерами у Мариши мелькнула одна мысль. Мелькнула и пропала, потому что Алена тихо охнула.

– Что еще?

– Там. Лежит. Кто-то.

Алена говорила медленно, с трудом выдавливая из себя слова. Мариша двинулась вперед. И вскоре увидела распростертое на влажной земле тело. Тело было женским, так как одето оно было в платье и длинный плащ.

– Кто это?

Подскочив к телу, Мариша принялась тормошить его.

– Эй! Очнитесь!

Безрезультатно. Тело не пошевелилось. И не подало никаких признаков жизни.

– Посвети фонариком!

Алена послушно посветила.

– Да не на меня! Ей на лицо! Надо же узнать, кто это!

Это была Катерина. Мариша сразу же узнала густые роскошные волосы поварихи. Когда та занималась стряпней, то прятала свои золотые косы под косынку. Но сейчас волосы были распущены. И окружали голову женщины наподобие ангельского нимба. Катерина смотрела перед собой невидящим взглядом. И на ее лице застыло странное выражение не то удивления, не то радости.

– Бедная.

– Как она тут оказалась?

– Ты еще не поняла?

– Нет. А что?

– Катерина и была тем человеком, кто написал тебе это письмо!

– А… Но она убита!

– Убийца услышал, что мы собираемся к дубу. Пришел раньше и расправился с Катериной!

Алена схватилась за голову:

– Что же я наделала! Надо было молчать о письме!

– Не реви. Что сделано, то сделано.

Мариша и сама была в страшной досаде. Как это они не предугадали, что убийца, узнав о человеке, который может его разоблачить, пойдет и устранит опасность.

– Если бы мы пришли раньше, то могли бы увидеть преступника.

– Если бы мы пришли раньше, то могли и сами пострадать.

– Как он ее убил?

Мариша пожала плечами.

– Выстрел! – вдруг воскликнула Алена. – Уверена, что я слышала выстрел, а не раскат грома!

Мариша посветила на грудь Катерины. На светлой ткани платья действительно четко выделялось темное пятно.

– Кровь. Ее застрелили.

– Ужасно!

В этот момент позади них зашуршала трава под чьими-то ногами. Мариша шарахнулась в сторону. Алена взвизгнула и кинулась за какое-то дерево. А потом из темноты до перепуганных девушек донесся настороженный голос Гены:

– Кто тут? Отвечайте. А то пса спущу! Апаш! Голос!

Бурбуль послушно гавкнул и завилял хвостом. Он-то, в отличие от садовника, сразу же узнал девушек. И, прекрасно помня, что это друзья, теперь рвался поздороваться.

– Выходите! – потребовал Гена. – А то стрелять буду!

– Это мы! – дрожащим голосом произнесла Алена. – Не убивай нас.

У Гены в руках в самом деле было ружье. Но он сразу же опустил его, едва узнал девушек.

– Что вы тут делаете в такое время? – удивился он.

– Мы? Ну, мы это… Гуляли!

– Гуляли? А кто это там лежит?

– Это Катерина. Она – мертвая.

У Гены отвисла челюсть.

– Вы это чего? – пробормотал он. – Типа шутите?

– Не до шуток нам. Мы пришли, а она лежит.

– А чего лежит-то?

– Ее застрелили!

Гена шагнул вперед, отодвинул со своего пути Алену и даже присвистнул при виде тела Катерины. Апаш принюхался и горестно завыл. А Мариша выразительно посмотрела на ружье в руках у Гены. Тот заметил ее взгляд и поспешил откреститься:

– Это не я! У меня ружье пневматическое. Убить из него никого нельзя! Разве что в глаз попадешь. А в грудь или в живот – нет. Синяк будет, а больше ничего.

– А зачем тебе оно вообще?

– Еще покойный хозяин распорядился. Сказал, что раз я по ночам сад сторожу, то нужно, чтобы у меня ружье было.

– Можно посмотреть?

– Пожалуйста.

Ружье было действительно пневматическим. Никакого обмана. Стреляло крохотными резиновыми шариками, которые никак не могли пробить грудную клетку. Максимум сломать пару ребер. Но Катерину именно застрелили.

– Причем с близкого расстояния. Практически в упор.

Это заявление сделал следователь, который в очередной раз прибыл в дом Кротовых. Следователь своего неудовольствия этим фактом не скрывал.

– Я тут поселюсь у вас. Безобразие! Сколько можно? Уже три трупа в одном доме! Не многовато ли?

Дальше последовало долгое и нудное выяснение всех обстоятельств убийства. Когда прозвучал выстрел? Кто и где был в этот момент? Кто может подтвердить алиби? Ну, и все в таком же духе. Хуже всех пришлось Алене с Маришей. Они были в непосредственной близости от места преступления. И даже слышали выстрел. А значит, по мнению следователя, могли видеть и убийцу.