– А где находится твой дом?

– Примерно в полутора днях езды на север отсюда. Мы с папой, бывшим военным, мамой, бывшим шеф-поваром ресторана, и тремя братьями живем на ферме. А у тебя есть сестры?

– Нет, только мы с папой. Но зато в нашей общине целых тридцать три человека. Вернее, тридцать четыре, – поправился Мик и пояснил, вставая на руки и как ни в чем не бывало продолжая путь вниз головой: – Мириам совсем недавно родила ребенка. А еще неподалеку обитает клан оборотней, их там пара дюжин, не меньше. Да и феи создали свое поселение.

– Ого, – уважительно протянула Фэллон.

– Их там вообще тьма, если считать самых крошечных, нимф и пикси, – добавил мальчишка, снова переворачиваясь и вспрыгивая на ноги. – Это они оставили яблоки в прошлый раз, а еще приносили цветы, потому что умеют зачаровывать растения. Одному из них Праведные воины поранили крыло, и никто не может его вылечить.

– Может, Маллик сумел бы помочь?

– Не-а. Он уже пробовал. Целитель из твоего наставника неплохой, но даже у него ничего не вышло.

– Сочувствую. Я представляю, каково это. Фанатики убили моего родного отца.

– Да, я знаю. Мы все здесь знаем историю о Максе Фэллоне и резне в Нью-Хоуп.

– Правда?

– Само собой. – Мик склонил голову набок, будто к чему-то прислушиваясь, а потом заторопился прочь. – Мне пора идти. Но помни: у нас на посиделках весело. Может, Маллик позволит тебе пойти после обряда? – Он кивнул на прощание и растворился в лесу.

Фэллон подумала, что посетить костер было бы интересно, но даже если строгий наставник отпустит, вряд ли у нее самой найдется время на развлечения. Ей нужно выследить Фаол Бана. А для этого придется дождаться ночи и незаметно выскользнуть из дома.

* * *

Вечер, когда завеса между миром живых и миром мертвых истончилась, выдался ясным и прохладным. Легкий свободолюбивый ветерок заставлял листья танцевать в воздухе. После заката крошечные огоньки фей выжидательно мерцали в сумерках, пока Маллик складывал из камней алтарь. Фэллон принесла ритуальный нож, свечи, яблоко и травы, а также тыквы, оставленные под дверью сегодня утром, и котел. Затем вспомнила, как поступала мать, и украсила основание алтаря пережившими первые заморозки цветами, оранжевыми глянцевитыми плодами и свечами.

В последний заход девочка захватила тарелку с хлебом, обрядовый серп для трав и книгу отца.

– Эта ночь посвящена предкам, – одобрительно кивнул Маллик, когда она положила «Короля чародеев» на алтарь. – Сим ты выражаешь почтение.

– А у тебя что-то осталось от родителей?

– Серп, который ты выбрала, принадлежал моей матушке. Не исключено, что именно она направляла твою руку. Замкни круг.

– Я? – Фэллон удивленно распахнула глаза. – Но я никогда сама не замыкала круг во время саббат[7].

– Настал твой черед.

Волнуясь, что совершит ошибку и навлечет на себя гнев наставника, девочка медленно начала обряд: разместила свечи по четырем сторонам и принялась по часовой стрелке обходить алтарь, зажигая огонь силой мысли. Первым по традиции стал восток.

Фэллон потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться и очистить разум от сомнений и тревог.

– Хранительница востока, богиня воздуха, мы взываем к тебе и просим поделиться мудростью. Не оставляй нас без защиты круга, очерченного с любовью и доверием.

Она бросила быстрый взгляд на Маллика, но он не выразил ни одобрения, ни неудовольствия, так что пришлось двинуться дальше и воззвать к хранительнице юга, богине огня, с просьбой даровать энергию и волю. Затем настало время запада, воды и страсти. Уже уверенная в собственных силах, Фэллон завершила обряд обращением к северу, земле и могуществу.

Несмотря на порывы ветра, пламя на фитилях горело ровно. Она повернулась к наставнику и спросила:

– Круг замкнулся. Ты войдешь в свет, под защиту богини?

– Войду. – Он переступил черту. – Ты сегодня жрица. Продолжай.

Почувствовав, как пересохло во рту, Фэллон зажгла черную свечу.

– Темная мать, богиня смерти и перерождения, услышь верную служительницу, которая желает выразить почтение. Я прошу твоего благословения. В этом месте, в этот час молю: яви свою силу, подними завесу между мирами, чтобы те, кто жил раньше, внимали нашим словам.

– Следующую, – кивнул Маллик.

– Темный отец, – громко произнесла девочка после того, как зажгла другую свечу, – владыка подземного мира, услышь верную служительницу, которая желает выразить почтение. Я прошу твоего благословения. В этом месте, в этот час молю: яви свою силу, защити нас, когда завеса поднимется.

– Огонь запылает ярче, если богиня и ее супруг услышат тебя.

Фэллон ощутила всплеск силы. Подобно языкам пламени, она одновременно приносила удовольствие и причиняла боль. Не дожидаясь подсказок Маллика, юная жрица продолжила произносить слова, которые шли от сердца и сами срывались с языка:

– В эту ночь мы зажигаем свет и приветствуем его противоположность, тьму. Добро пожаловать, гости из иного мира. Явитесь к нам и пробудьте до первых лучей утренней зари.

Она сделала шаг вперед, взяла яблоко и разрезала его поперек обрядовым серпом, обнажая символическую пентаграмму внутри плода. Затем откусила от одной половины, поместила плод в котел, добавила травы, покрошила хлеб, вылила вино из чаши и разожгла огонь, на этот раз вручную.

После этого Фэллон вытащила тлеющий прут, влила в него магию и взмахнула так, что сквозь дым посыпались искры.

– Услышьте меня и явитесь на зов. И пусть тем, в чьем сердце сияет любовь, этот огонь осветит путь и укажет дорогу сквозь ночь. – Она на секунду застыла, ощутив движение ветра. Неужели это дыхание богов, ответивших на просьбы? – Темная мать, благослови котел смерти и перерождения. Темный отец, сделай лезвие острым и направь его, чтобы защитить всех нас. Я, Избранная, предлагаю свою кровь.

Ритуальным ножом Фэллон сделала надрез на ладони, и красные капли потекли в котел. Оттуда, едва не ослепив Маллика, вырвался свет. Он пролился на алтарь и затопил круг. В небо устремился яркий луч, похожий на прожектор.

– Кровь от вашей крови я приношу в знак уважения, – нараспев продолжила жрица. – И живые, и мертвые страшатся медленной гибели года. Призываю ваш свет и свет покинувших мир душ слиться с моим, чтобы сразиться с тьмой, оставить след. Я, ваше дитя, прошу о поддержке. Дайте мне сил все преодолеть. – Она опустила горящий прут и в полной тишине отрезала косу ножом. – Клянусь преданно служить свету. Примите этот символ превращения девочки в воительницу.

Фэллон опустошенно выдохнула. Сияние котла померкло до едва заметного мерцания. Свечи, что полыхали, как факелы, теперь мягко мерцали в темноте.