Данте был совсем не прочь заставить кричать эту Кайлу, но только не от наслаждения, а от боли и отчаяния.

— Мастер сказал, чтобы мы не трогали пленника.

— Мастер ни о чем не узнает.

— Не будь идиоткой! Мастер знает все.

Данте внимательно слушал этот разговор, ловя каждое слово. Он на расстоянии ощущал огромную силу, исходившую от этого мастера. Это была злая, опасная сила. Данте нужно правильно воспользоваться информацией, которую он только что услышал.

— Жаль. Мне кажется, эта сучка, которую мы поймали, уже успела оценить всю прелесть близости с вампиром.

— Эта сучка будет сожжена на алтаре. Ей не позавидуешь. Она наверняка согласилась бы сейчас поменяться с тобой местами.

Данте насторожился. Кайла и Амил говорили об Эбби! Она жива… Поняв это, Данте едва не задохнулся от радости. Еще не все потеряно! Он еще может спасти Эбби. Но на этот раз у него нет права на ошибку.

Он не обращал внимания на руку, проникшую ему в пах.

— Я готова взойти на костер при условии, что эта штука войдет в меня, — промурлыкала Кайла, поглаживая пенис Данте.

— Черт подери, Кайла, ты совсем спятила! — взорвался Амил. — Я вынужден рисковать собой, работая в паре со шлюхой, которая не пропустит ни одного демона в округе! Ты бы лучше занялась полезным делом, например, проверила бы, все ли готово для церемонии!

Ногти Кайлы впились в бедро Данте.

— Хорошо. Но обещай, что ты ничего не сделаешь с ним. Я не хочу, вернувшись, увидеть на полу горсть пепла вместо этого вампира.

— Он нужен мастеру живым и невредимым.

В голосе Амила слышалось легкое пренебрежение. Похоже, он был невысокого мнения о мастере. Амил стремился властвовать, а не подчиняться. И Данте понял это.

— Может быть, мастер разрешит мне поиграть с этим вампиром, прежде чем изжарит его на огне, — мечтательно промолвила Кайла.

— Я бы предпочел, чтобы он превратил тебя в козу.

— Скопец!

— Шлюха!

Данте почувствовал, как женская рука выскользнула из ширинки его брюк, и услышал удаляющиеся шаги.

Он медленно досчитал до ста, прежде чем осторожно приоткрыть глаза. Данте не хотел, чтобы Амил заметил, что его пленник очнулся.

Вокруг было тихо. Кайла еще не вернулась. Данте увидел, что находится в пустом, похожем на подвал или подземелье помещении. Он был прикован цепями к каменному полу. Неподалеку от зияющей черной арки, ведущей в длинный темный коридор, горел факел.

Вокруг не было ни стульев, ни камней, ни даже палок, с помощью которых Данте мог бы сбить с себя цепи. Он понял, что должен каким-то образом убедить своих тюремщиков расковать его. Но удастся ли ему это?

Данте из-под полуопущенных век бросил взгляд на худого, на удивление молодо выглядевшего человека в темном облачении. Данте было трудно судить о магических способностях незнакомца, однако он не хотел недооценивать его. Этот человек сжимал в руке большую палку.

Данте с беспокойством думал об участи, уготованной Эбби. Ему надо действовать предельно осторожно и не дать убить себя прежде, чем он спасет ее.

Застонав, Данте притворился, что только что пришел в себя, и открыл глаза. Человек по имени Амил еще крепче сжал в руках палку и самодовольно ухмыльнулся.

Данте едва сдержал насмешливую улыбку. Он знал, что заносчивость этого мага поможет ему перехитрить его.

Надменность и самомнение часто заставляют людей вести себя крайне глупо.

— Итак, наш мертвец очнулся, — промолвил Амил, потрясая палкой так, чтобы Данте было хорошо ее видно. Должно быть, он стремился запугать своего пленника. — Не шевелись, иначе я всажу этот кол тебе в сердце!

Данте, усмехнувшись, сел на полу и привалился спиной к стене. Он не стал показывать этому идиоту свои клыки, а также сообщать ему о том, что он и так уже мертв. Данте нельзя было запугать какой-то палкой.

— Со мной это уже не раз проделывали, приятель.

Амил прищурился. Спокойствие Данте удивило его.

— Еще раз предупреждаю, не делай резких движений.

— Зачем мне делать резкие движения? Я не собираюсь уходить отсюда, — промолвил Данте, озираясь по сторонам. — По крайней мере в ближайшее время.

Амил явно пришел в замешательство, но попытался это скрыть.

— Ты притворяешься благоразумным, — натянуто улыбнувшись, промолвил он. — Однако я своими глазами видел, как ты в клочья разорвал шестерых моих слуг, пытаясь спасти женщину.

Данте пожал плечами. Он был недоволен собой. Всего лишь шестерых? Ему казалось, что он уничтожил по крайней мере девятерых зомби.

— У меня не было выбора. Таким меня сделали ведьмы.

— Да, и они попытаются убедиться в том, что ты постараешься спасти эту женщину от мастера.

Данте сделал вид, что глубоко задумался.

— Вряд ли, — наконец промолвил он.

Амил машинально сделал шаг к нему. Однако к сожалению, он все еще находился довольно далеко от Данте, и тот не мог вонзить в него свои зубы.

— Что ты хочешь этим сказать?

Данте, подняв руку, показал на толстые стены, и сковывавшие его цепи глухо звякнули от этого движения.

— Не знаю, где мы сейчас находимся, но я впервые за последние три столетия могу наконец вздохнуть свободно. Здесь я не ощущаю давления Феникса, он выпустил меня из своих когтей. И этим я обязан тебе, кто бы ты ни был. Знай, что вампир никогда не останется в долгу, — заявил Данте и широко улыбнулся.

На некоторое время в помещении установилась мертвая тишина. Амил, вероятно, пытался собраться с мыслями.

— Ты хочешь сказать, что проклятие больше не тяготеет над тобой? — наконец озадаченно спросил он.

— Кто знает? — уклончиво ответил Данте и, откинув голову, прижался макушкой к шершавой каменной стене. — Я хочу сказать только одно: сейчас я и пальцем не пошевельну ради той сучки, которая заманила меня в ловушку.

— Я не верю тебе.

— Это твое дело. — Данте пожал плечами. — Но хотя бы скажи мне, она мертва?

Амил машинально бросил взгляд в сторону темнеющей арки, которая вела в коридор:

— Нет еще.

Данте понял, что Эбби находится где-то неподалеку. Его охватила радость, но он взял себя в руки. Нельзя расслабляться. Если он не избавится от цепей, то не сможет помочь Эбби.

Он изобразил на лице холодное удивление:

— Нет еще? Почему вы медлите? Ах да, конечно! Вы наверняка хотите принести ее в жертву Князю Тьмы.

Амил нахмурился, уловив в его голосе насмешливые нотки.

— Всему свое время, — буркнул он.