Пытаясь определить направление для спуска в долину, Моррис и Маркли заметили в небесах размытое воздушное пятно – почти такое же, в которое они влетели над Невадой. Маркли, не скрывая своего замешательства, заметил, что это пятно, возможно, образовалось в результате встречи или пересечения двух различных видов пространства, так что, скорее всего, это был проход между их собственным миром и каким-то чужим измерением, в которое они были низвергнуты. В красноватом воздухе это пятно выглядело розовой размытостью воздуха, отдалённо походя на зародыш мути, которая иногда появляется в чистом вине.

С точки зрения Маркли, это объяснение их нынешнего затруднительного положения было совершенно диким и фантастическим. Но он просто не мог себе представить какое-то более рациональное обоснование ситуации.

– В каком направлении пойдём? – спросил он, когда они с Моррисом внимательно осмотрели все открывающиеся перед ними стороны долины. На дальнем её краю, который до сих пор был скрыт от их взоров, когда они летели в самолёте, разноцветный поток вытекал из сужающейся теснины безумно наклонённых раскрашенных скал и вершин, похожих на окаменевшие радуги. По обе стороны долины виднелись длинные, не ровные склоны и бесплодные утёсы, нависающие над укрытыми туманом зарослями фантастического леса. Один из таких участков растительности лежал в какой-то сотне метров справа от них, дугой приближаясь к ракетоплану.

– Я предлагаю пройтись в сторону ближайшего леса, – сказал Моррис, указывая на гротескную массу разнообразных растений. – Меня не покидает мысль, что мы должны как можно скорее найти укрытие. Мо жет быть я и ошибаюсь, но что-то подсказывает мне, что Сакамото и его соотечественники находятся где-то поблизости.

– Даже если они здесь, отыскать их будет нелегко, – отозвался Маркли. – Не исключено, что мы их окончательно потеряли – возможно, они безопасно прошли через то атмосферное слепое пятно или попали в другую, отдалённую часть этого богомерзкого мира.

– Ну, во всяком случае, я не собираюсь рисковать больше, чем следует. Меня не радует мысль о японской пуле с мягким наконечником в моей спине.

– Если ракетное топливо в этом мире не зажигается, нет уверенности и в том, что патроны тоже окажутся работоспособны, – заметил Маркли. – Но в любом случае не помешает взглянуть на этот лес.

Лётчики направились к лесу, стараясь по мере сил справляться с абсурдной лёгкостью, которая превращала их движения в двадцатифутовые прыжки. Однако сделав буквально несколько шагов, они обнаружили, что их вес быстро растёт, будто они вошли в зону более сильной гравитации. Они сделали один или два шага, которые были почти нормальны, а затем вновь взмыли вверх в нелепых скачках, длиной в дюжину ярдов. Прыжки эти прекратились столь же внезапно, как и начались, словно люди оказались в другом поясе с повышенной силой тяжести.

Деревья, которые казались такими близкими, отступали в странной, сбивающей с толку манере. Наконец, после долгих минут продвижения самыми разными способами, люди увидели нависшее прямо над ними дерево, так что они могли теперь исследовать его во всех подробностях. Высоко в небесах, выше всех остальных растений, возвышались два невероятно вытянутых ствола, которые можно было увидеть разве что в бреду, вызванном гашишем. Вокруг них простиралось невообразимое смешение более мелких форм, ни одна из которых не походила на другую. Все они наклонялась, ползали, съёживались или свивались в чудовищных сплетениях. Огромные луноподобные листья сочетались на одном и том же растении с другими, похожими на листья папоротника или острые ланцетовидные листья травы. На одном и том же дереве тыквенные плоды росли вместе с другими, в виде крошечных слив и огромных дынь. Повсюду виднелись цветы, по сравнению с которыми самые богато изукрашенные земные орхидеи казались простыми и примитивными, как маргаритки или ромашки.

Всё здесь было неоднородным и причудливым, что свидетельствовало о совершенно бессистемном развитии. Казалось, что весь этот хаотичный космос, в котором оказались земляне, сформировался из атомов и электронов, у которых не было чётких моделей поведения и чьим единственным управляющим законом была случайность. Похоже, что здесь ничто не повторялось; даже сами камни и минералы были аномальными. Морис и Марли не могли даже представить, с какими ещё нарушениями законов природы им доведётся столкнуться. В мире, столь подверженном изменениям, всё было совершенно непредсказуемым, и даже действие простейших естественных законов могло оказаться совершенно неустойчивым и ненадёжным. В них постепенно нарастал ужас перед этим необузданным миром.

Моррис и Маркли до сих пор не встретили ничего похожего на животных. Однако теперь, когда они приблизились к лесу, создание, похожее на ягнёнка и змею с паучьими ногами, быстро сбежало вниз по несообразно высокому стволу, будто спустилось с небес. С любопытством, свойственным ночным кошмарам, люди подошли к дереву, пытаясь определить, какой конец этого любопытного существа был головой, а какой – хвостом.

Но стоило им лишь немного сменить своё местоположение, как лес совершенно поразительным образом пропал, подобно миражу. Теперь они видели его причудливые вершины на расстоянии примерно в несколько сотен ярдов сбоку от себя. Обернувшись, они обнаружили, что вся долина за время их короткого путешествия сместилась и перестроила себя до неузнаваемости. Некоторое время они не могли определить местонахождение своего реактивного самолета, но, наконец, в совершенно противоположной стороне и к тому же намного дальше, чем они предполагали, лётчики различили блеск его крыльев и корпуса.

Вместо леса перед ними теперь было открытое пространство, на котором таинственным образом вновь появился разноцветный ручей. За ручьём возникли участки разбросанной растительности, упирающиеся в опалесцирующие скалы.

Маркли и Моррис почувствовали неописуемое замешательство, страшное и растущее сомнение, в том числе и сомнение в верности собственных чувств. Лабиринт невозможных и иллюзорных образов, среди которых они бродили, бросал вызов их здравому смыслу. Возможно, впервые в своей жизни они познали ощущение полной потерянности в безграничном мире неопределённости. Их обычное легкомыслие и жизнерадостность начали испаряться, уступая место скрытому, неосознанному ужасу.

– Покойный профессор Эйнштейн несомненно заинтересовался бы этим, – заметил Моррис. – Даже световые лучи движутся здесь совершенно случайным образом, а зрительные образы перемещаются кругами и зигзагами. Ничто не находится там, где должно находиться. Мы попали в лабиринт миражей.

– Нам повезёт, если мы когда-нибудь найдём обратный путь к самолёту, – почти похоронным тоном произнёс Маркли после долгого молчания. – Хочешь продолжать искать наших японских приятелей?

Моррис ответил не сразу. Его глаза уловили серебристый блеск на одном из отдалённых участков растительности за ручьём. Он молча указал своему товарищу на этот блеск. Три тёмных движущихся пятнышка, имевших явные очертания человеческих фигур, появились рядом с блестящей точкой, пока лётчики наблюдали за ней.

– Вот они, – воскликнул Моррис. – Похоже, что они тоже выбрались на прогулку или только что вернулись с неё. Попробуем взять у них интервью?