– Хорошо, я вас слушаю, – сказал Глеб, поудобнее устраиваясь в кресле, закидывая ногу на ногу и обхватывая колени руками.

– Как вам известно, я полковник ФСБ.

– Звание для меня ничего не значит, – заметил Глеб.

– Чем занимается наша организация, вам понятно.

– Конечно, понятно, – кивнул Глеб.

– Сейчас сложное время, я бы даже сказал, архисложное. И разобраться в том, что происходит, отнюдь не просто. Так вот, – полковник посмотрел по сторонам, словно кто-нибудь мог его подслушать.

– Да не ходите вы, полковник, вокруг да около, говорите напрямую. Мне надоели эти пустые разговоры.

– Мы можем предоставить вам загранпаспорт, визы, деньги, и вы сможете спокойно покинуть Россию, уехать в любое государство – в то, которое выберете.

Деньги будут переведены на тот счет, который вы назовете, или, если пожелаете, можете получить их наличными.

– Наверное, дело серьезное, – сказал Глеб, – если вы предлагаете мне царские условия.

– Думаю, вы и раньше работали на таких же условиях.

– Давайте не будем говорить в прошедшем времени, – оборвал полковника Глеб Сиверов. – Давайте попытаемся пофантазировать, заглянем в будущее. Так, чего же вы хотите и за какую работу вы собираетесь так щедро со мной рассчитаться?

– Есть люди, которые собирают информацию на наше ведомство. Эта информация для нас нежелательна.

– И вы хотите ее получить? – глядя в глаза полковнику, спросил Глеб Сиверов.

– Именно этого мы и хотим.

– И у вас, конечно же, ничего не получается?

– Пока нет, – признался полковник, вспомнив сгоревший фургон и двоих погибших.

– А теперь, пожалуйста, подробнее.

– Есть дом, на доме – вывеска. Но в этом доме занимаются совсем не тем, о чем гласит вывеска. Там работает аналитический центр во главе с человеком из охраны Президента. Его фамилия Бушлатов, он готовит доклад.

– Вы хотите этот доклад получить?

– Да, – сказал полковник.

– А теперь еще подробнее. Что за дом? Где расположен? Какая охрана?

Полковник Студинский принялся объяснять, не утаивая от Глеба Сиверова ни одну из подробностей.

– А какие мне даются гарантии?

– О чем вы? – улыбнулся полковник.

– Гарантии моей безопасности?

– Гарантий никаких. Единственная – мое честное слово. Вы передаете нам документы, я лично вручаю вам паспорта, и вы вместе с Ириной Быстрицкой и ее дочерью можете покинуть Россию.

– А если я не хочу уезжать? Если мне нравится жить здесь?

– Можете остаться, правда, это сложнее.

– Для вас или для меня?

– Для нас обоих.

– А если я отдам вам документы, а вы меня убьете? – сказал Глеб, глядя прямо в глаза полковника.

– Нам это ни к чему. Вы этими документами воспользоваться не сможете.

Во всяком случае, для вас они не имеют никакого интереса. Не собираетесь же вы баллотироваться на пост Президента? Не будете проводить предвыборную кампанию, заниматься агитацией и прочей ерундой?

– А почему бы и нет? Я молод, здоровье у меня в порядке, вредных привычек не имею. Чем не Президент?

– Для начала, у вас нет семьи, а народ не любит холостых президентов.

– Ну, можно сказать, что я вдовец. Это вызовет жалость избирателей, – пошутил Глеб.

– Оставим этот разговор, – одернул собеседника полковник Студинский.

– Значит, гарантий у меня никаких нет.

– Только мое честное слово.

– Наверное, честное слово офицера ФСБ?

– Да. Если хотите, слово человека.

– Ну что ж, это меня устраивает даже больше, нежели расписка. Я привык верить людям, полковник, верить на слово.

Но улыбка, появившаяся на губах Глеба Сиверова, говорила абсолютно другое. И полковник это прекрасно понял. Но выбора не было ни у полковника, ни у Глеба.

– А теперь, полковник, у меня еще одно условие: прежде, чем я начну заниматься вашим заданием, я хочу убедиться, что моя добрая знакомая Ирина Быстрицкая и ее дочь Анна живы, здоровы и не имеют к вам никаких претензий.

Полковник пожал плечами.

– Если хотите, я могу предоставить вам подобную возможность. Могу показать видеозапись, как Ирина с дочерью гуляют в парке.

– Видеозаписи мне не интересны. Я не киноман. Тем более, сделать запись вы могли месяц назад.

– Да нет, что вы. На деревьях желтые листья, а красить листву – не в наших правилах. Мы все-таки не армия.

– Хорошо, – сказал Глеб, – для начала я хочу поговорить с Ириной по телефону.

– Что ж, пожалуй, это можно устроить.

– А еще лучше, если бы я встретился с ней лично.

– Это тоже можно устроить.

– Но для начала я хочу переговорить с ней по телефону.

– Пожалуйста, – сказал полковник, поднялся с кресла и быстро покинул помещение, в котором находился Глеб Сиверов.

Буквально через пять минут полковник вернулся. В его руках была трубка радиотелефона. Глядя Глебу в глаза, он сказал:

– Я сейчас наберу номер и передам вам трубку. Вашу возлюбленную позовут к телефону.

– Не надо так говорить, полковник – «возлюбленная», «жена» и прочее – я не сентиментальный человек, и этим меня не проймешь.

– Как угодно, – кивнул полковник и быстро набрал номер.

Послышались гудки.

– Майор, это говорит полковник Студинский. Пригласите к телефону Ирину.

– Слушаюсь, – сказал майор, и уже через минуту из трубки послышался женский голос.

– Слушаю.

Студинский молча протянул трубку Глебу Сиверову. Тот взял ее, прижал к уху и таким тоном, словно бы ничего не произошло, сказал:

– Ирина, это я. Здравствуй.

– Мне сказали, что ты должен приехать, – ответила женщина.

– Тут произошла маленькая заминка. Где ты сейчас? Полковник улыбнулся столь наивному вопросу Сиверова.

– Я не знаю, где.

– Как с вами обращаются?

– Прекрасно, – призналась Ирина, – если не считать того, что я им разбила машину.

– Считай, что они тебе это простили, – Глеб посмотрел на полковника, тот кивнул, – Если хочешь, можешь перебить всю посуду.

– Нет, не хочу, – звонко засмеялась Ирина. – Федор, где ты был так долго?