Он целует так жадно, что мне просто не хватает кислорода, и я впиваюсь в плечи мужчины, шкрябая ногтями по коже до красных отметин.

— Вы… вы сума сошли… — рвано выдыхаю, когда Костя освобождает мой рот и начинает хаотично покрывать поцелуями все моё лицо, глаза, щёки, шею. — Я… Я болею… Вы заразитесь…

Сама не знаю, почему говорю именно это. Понимаю, что должна сейчас кричать и выдираться, ругать Чернова за то, что он вообще смеет прикасаться ко мне. Но вместо этого я сильнее выгибаю шею, подставляя горло под его горячие губы, и переживаю только о том, что он может заболеть.

— Не заражусь, — выдыхает, обжигая тонкую кожу. Вплетает пальцы в мои распущенные волосы, целует за ухом, от чего по спине пробегают мелкие мурашки и внизу живота становится ужасно горячо. — Лера, я понимаю, что ты мне сейчас не доверяешь… — шепчет в перерывах между поцелуями. — Я наверно сам в этом виноват… Есть вещи, которые я не могу тебе сейчас объяснить. Не нужно злиться на меня из-за этого, малыш… Я ничего не удалял с твоего телефона. Это сложно, но я прошу тебя просто поверить мне. Я никогда не делал и не сделаю тебе ничего плохого, слышишь маленькая?

Опять никакой конкретики. Опять только общие фразы, которые по сути своей являются простой водой, не несущей в себе никакой информации. Но на этот раз я почему-то верю.

Не знаю, возможно потому что, наконец, вижу Чернова другим. Не застывшей бездушной скалой, а простым человеком, обнажённым в переносном значении этого слова.

И видя то, как Костя, наконец, рушит выстроенные им баррикады, я автоматически опускаю свои. Возможно, это именно то, чего я так отчаянно ждала с первой секунды нашей встречи. Возможно, именно этого мне не хватало для того, чтобы расслабиться, отпустить ситуацию и просто позволить жизни течь своим чередом.

А сейчас Костя просит поверить ему, и, вопреки доводам рассудка, я это делаю.

— Ты готова? Можем ехать?

Застыв на пороге с ключами от внедорожника, Костя выжидающе смотрит на меня, пока я стою перед зеркалом в прихожей и уже, кажется, в сотый раз разглаживаю несуществующие складки на юбке.

Понимаю, что тяну время, но ничего не могу с собой поделать. Я нервничаю просто невыносимо. Чувствую себя первоклассницей, которая сегодня в первый раз переступит порог школы. Хотя на самом деле отправляюсь в университет, в котором учусь уже второй год.

С другой стороны, по сути, для меня эти понятия сейчас равносильны. Я ведь там не знаю никого. Точнее не помню… Даже не представляю, что меня ожидает в институте. Как встретят меня одногруппники.

Костя сказал, что они все в курсе того, что со мной произошло и знают, что я потеряла память. Но всё равно чувствую себя ужасно неловко.

Ещё раз бросив быстрый взгляд на своё отражение, сбивчиво выдыхаю и поворачиваюсь к мужчине.

— Я готова.

Стараюсь говорить ровно и сохранять непринуждённое выражение лица, но голос всё равно предательски дрожит в конце фразы, выдавая моё напряжение. Это не остаётся не замеченным для Чернова и, подойдя ко мне вплотную, он вздёргивает мой подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Всё будет хорошо. Это всего лишь учёба, Лера, а не визит к президенту. Не стоит так нервничать.

Он проходится шершавой подушечкой большого пальца по моему подбородку и щеке, и я чувствую, как всё тело от его прикосновения начинает покалывать, словно как от микроразрядов тока.

Странно, но мне приятно. Хочется прикрыть глаза, чтобы обострить осязание и иметь возможность ощутить его руки на своей коже ещё ярче. Но я, естественно, этого не делаю.

Вообще от своих реакций и этих странных мыслей, лезущих мне в голову, мне становится ужасно неловко и, густо покраснев, я отвожу взгляд. Тут же оббегаю Чернова сбоку и вылетаю из дома к припаркованному на подъездной дорожке джипу.

Чувствую, что он идёт следом за мной так ярко, что мне жжёт спину от его близости, но не оборачиваюсь. Хотя, на самом деле очень хочется обернуться. Что бы просто узнать, смотрит он сейчас на меня или нет.

Мне кажется, что смотрит, но я хочу знать точно. Не знаю почему…

Подойдя к машине, кладу руку на дверную ручку, и в этот же момент чувствую, как крепкое тело прижимается к моей спине, слегка придавливая меня к автомобилю, а горячая рука Чернова ложится сверху на мою ладонь, переплетая наши пальцы.

— Где твои манеры, Лера? Женщине дверь открывает всегда мужчина, запомни, — хриплый низкий голос щекочет кожу за ухом, и на контрасте с зябким утренним воздухом всё моё тело тут же покрывается россыпью мелких мурашек.

Чувствую, как мужчина кладёт свободную руку на мой живот под пупком и слегка надавливает, сильнее прижимая меня к себе, и напряжённо сглатываю, ощущая, как под его ладонью внутри у меня всё скручивает тугим узлом.

В один момент мне резко становится жарко. Не смотря на то, что на улице сегодня довольно прохладно, моё тело горит, и я начинаю ощущать странную тянущую боль в промежности в тот момент, когда Костя меня касается.

Чувствую, как он чуть подаётся вперёд, и мои ягодицы вжимаются в его слегка затвердевший член, и начинаю дышать чаще. Ноздри щекочет пряный запах его парфюма, когда он сильнее облокачивается грудью на мою спину, после чего дёргает ручку, распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь и, подхватив под локоть, помогает забраться в салон.

Почти всю дорогу мы проводим в молчании, но я не могу удержаться от того, чтобы то и дело не бросать на Костю беглые взгляды.

Прошло ровно три дня с того нашего поцелуя в его спальне, и за всё это время мы ни разу не обсуждали произошедшего. И, честно говоря, это чертовски сильно гложет меня. Я теперь уже совсем перестала что бы то ни было понимать. Не знаю, что между нами происходит и как это всё называется. Понимаю только, что молодые девушки обычно не целуются с лучшими друзьями своего отца.

Эта неопределённость просто нестерпимо давит мне на мозг, раздражает психику, и сворачивается колючим клубком в груди. Хочется разъяснить всё, но в то же врем я знаю, что если бы Костя завёл разговор о том, что между нами было, и не дай бог ещё и душ совместный припомнил, я бы наверно со стыда сгорела тут же. Под землю бы провалилась, не отходя от места.

Да и сама я, конечно, тоже эти темы обхожу стороной…

Хотя, не могу не заметить, что не смотря на всю неоднозначность ситуации, отношения между нами заметно улучшились за это время. Пока я болела, Костя заботился обо мне. Приносил лекарства, проветривал комнату, кормил. Наверно в чём-то он даже заменяет мне родителей сейчас…

От этих мыслей внутри что-то болезненно щемит, и я тяжело сглатываю, сдерживая подкатывающий к горлу комок.

Не знаю, что бы я делала, не будь рядом со мной Кости…

Мне так не хватает мамы с папой. Даже не смотря на то, что я почти ничего не смогла о них пока вспомнить. Всё равно, каждое мельчайшее воспоминание я бережно храню внутри себя, как самую большую ценность.