— Ну, я не знаю… Тебе решать. Слушай, спасибо тебе огромное за все, что ты сделала — а ведь ты меня совсем и не знаешь. Но дело в том, что сейчас мне нужно идти на работу…

Ты выглядишь таким далеким по сравнению с тем, каким был ночью.

— Как думаешь, сможешь ты когда-нибудь приехать в Лондон? — спрашиваю я, продолжая ненавидеть себя.

— Не знаю, — неопределенно говорит он.

— А в Китай?

Он смеется.

— Это уж совсем маловероятно…

Нет больше причин оставаться в этой холостяцкой квартире и вообще задерживаться в Берлине. Я уеду отсюда прямо сейчас, немедленно.

Отправляю тебе открытку:

Дорогой,

я уезжаю из Берлина. Мне хочется в более теплые места. Не уверена, что мне нравится путешествовать в одиночестве. В поездах я вижу пары и семьи, которые вместе едут в отпуск. Для меня это не каникулы, а что-то вроде домашнего задания, которое ты мне задал.

Надеюсь, у тебя все хорошо.

С любовью,

Ч.

На открытке фотография Берлинской стены. Вся стена расписана беспорядочными каракулями. Как уродливо.

Сидя в автобусе, везущем меня к вокзалу, я чувствую, что от меня все еще немного пахнет потом Клауса, и спрашиваю себя: я что, влюбилась в него? Я не знаю Клауса, человека из восточного Берлина, но я чувствую, что он мне близок. Вот видишь, теперь у меня есть своя собственная личная жизнь, и я не знаю, буду я тебе рассказывать об этом случае или нет, когда вернусь в Лондон.

До того, как прибыть в Венецию, я много-много часов спала в поезде. Выхожу с вокзала — а тут везде воды. Или реки? Или нужно говорить каналы? Не знаю, они часть моря или нет? Так или иначе, сейчас полночь и очень темно. Плохо. Это значит, что мне придется платить в отеле за лишнюю ночь, и я даже не знаю, где нахожусь. Вот бы найти круглосуточное кафе, чтобы просидеть до утра, а там уж отыскать отель будет легче.

На стене вокзала Сан-Лючия висят плакаты на итальянском и английском, и еще на каком-то языке, буквы вроде индийских. По-английски написано: «Венецианский фестиваль азиатской культуры и искусства». Я замечаю, что фестиваль на этой неделе. Это хорошо. Несколько человек тоже выходят с вокзала и смотрят на карту и спорят — скорее всего, на итальянском, а может, и на французском, или на каком-нибудь другом европейском языке, который я не понимаю.

Один из этой группы людей подходит ко мне.

— Parla Italiano?

Я качаю головой.

— Английский?

— Да, — киваю я.

— Вы не знаете, где вечеринка?

Он выглядит дружелюбно.

— Какая вечеринка?

— Вы приехали сюда не на Азиатский фестиваль? Сегодня ночью вечеринка. Мы как раз туда идем. Надеюсь, не опоздали.

Он очень невнятно говорит по-английски, но, похоже, разбирается в Азии.

— Нет, мы не опоздали. Наоборот, приедем слишком рано, — вступает один из его друзей.

— Присоединяйтесь к нам, если хотите, — говорит первый человек. — Мы сможем вас провести.

Я в нерешительности. Пойти? Если мне не удастся найти круглосуточное кафе, это будет хороший выход.

— Может быть, я приду позже? — говорю я, поднимая свой тяжелый рюкзак.

— Хорошо. Если вы захотите прийти, просто скажите им, что знакомы с Андреа Пальмио, и вас пропустят. — Его друзья ждут, когда он пойдет с ними. — Кстати, это заведение называется «Пачука», и вам надо будет доплыть до Лидо…

Он протягивает мне листок бумаги с надписью «Пачука». Потом они исчезают.

Лидо? Я знаю отель «Lido Holiday Inn». Это очень дорогой отель в Пекине и Шанхае. Там останавливаются только иностранцы, и еще в Китае в этих отелях есть кафе «Старбакс». А здесь? Вечеринка тоже в роскошном отеле? Почему туда нужно плыть? В недоумении от всех этих мыслей, я в одиночестве иду к воде, не зная, что делать. Может быть, мне нужно пойти туда и сделать вид, что я знаменитая азиатская актриса. Европейцы не разбираются в китайских лицах. На их взгляд, мы все выглядим одинаково. Я решаю спросить у кого-нибудь, как добраться до этого Лидо.

И вот я плыву на другой конец Венеции на ночном катере. Я чувствую себя так, словно живу в давние времена в южном Китае, где люди плавали туда-сюда на лодках. Смотрю на воду. Это море? Настоящее море? В темноте я даже не вижу, какого оно цвета. Оно совсем не похоже на море на фотографиях или в фильмах. И на твои описания не похоже. Не думаю, что кому-нибудь захочется плавать в такой воде. Кроме того, море то и дело преграждается городом. Как так получилось, что город так долго стоит в воде и не тонет? Я думала, что море безгранично. Я разочарована. Мне хочется немедленно рассказать тебе о том, что я сейчас чувствую. Китайцы говорят, что западная культура — синяя, а китайская — желтая. Это потому что Запад возник из моря, а Китай — из желтого песка.

Я не понимаю море.

Час спустя я стою перед «Пачукой». Со стороны она выглядит как большой ресторан или ночной клуб. Везде неоновые огни. Два очень больших человека в черных костюмах останавливают всех у входа. Элегантные итальянские мужчины и женщины с высокими каблуками проходят внутрь, держа в руках пригласительные билеты. Еще я вижу нескольких индийских женщин, одетых как королевы или принцессы — они тоже проходят в дверь. Должно быть, это очень шикарное место, думаю я. Хорошо, что я сюда пришла. Но я не могу вспомнить, как звали того человека. Черт, почему западные имена так трудно запоминаются? И вот я брожу с рюкзаком на плечах и пытаюсь вспомнить имя. Антониа? Энтони? Эндрю? Александр? Антониони? Какое звучит похожее?

Чрезвычайно собравшись с духом, я направляюсь к охраннику.

— Мой друг пригласил меня приехать сюда. Он внутри.

Охранник отвечает на очень грубом и плохом английском:

— Сорри. Это частная вечеринка.

— Да, я знаю. Но мой друг приглашает меня прийти, а он как раз внутри вечеринки, — настаиваю я.

— Как зовут вашего друга?

— Антониа, Энтони… Нет, Эндрю. Может быть, Антониони… Видите ли, я из Китая и не умею правильно произносить имена вашей страны.

Мне ужасно стыдно.

— Чем занимается ваш друг?

— Он… Он импресарио актеров, — говорю я первое, что приходит в голову. Я его совсем не знаю, и мне не кажется, что он импресарио актеров.

Один из охранников воспринимает немного серьезнее и заходит внутрь, чтобы спросить кого-то. Через минуту он выходит.