Утром я долго возилась с японским узлом, вспоминая сказочный сон. Бобылев постоянно приходит ко мне в ночных фантазиях. Он грезится мне. Кажется таким, каким я хочу его увидеть. Добрым и великодушным, мужественным и храбрым. Я придумала его. Сочинила, как песню. И теперь напеваю ее с утра до ночи. Сапожки удачно подошли к восточной юбке. Волосы поднялись высоко на затылок. Тонкие руки, длинная шея, острые скулы, слегка раскосые глаза. Все во мне куда-то летело, стремилось, вздымалось. Я летела в космос. На далекую планету. В галактике нет денег. Они там не нужны. Материальная пыль волнует человека только на Земле. Я вздохнула. Вообще-то я летела не в космос. И не на неизведанную планету. Я направляла свои стопы в коммерческий банк. Мне нужно было очаровать банковского менеджера, чтобы получить у него справку об осмотре автомобиля, дескать, машина жива-здорова, на ногах, то есть на колесах, и банк обязан ссудить деньгами нуждающуюся девушку по полной программе. Зазвонил телефон. Надо отключить его, чтобы не беспокоил по утрам, не сбивал с ритма. Не мешал мыслить.

– Кто? – спросила я.

– Инесса, любимая, как я по тебе соскучилась! – ненатуральным голосом сообщила Блинова.

Я сердито засопела. Блинова жаждет примирения. Она любит ссориться, чтобы потом помириться. И еще она великая мастерица по дурацким вопросам.

– Ты уже убегаешь? – спросила Блинова невинным тоном.

А меня даже задергало, будто я пальцы в розетку засунула. Случайно, по ошибке, перепутав шнурки.

– Мне пора банк грабить, некогда мне с тобой разговоры разговаривать, – буркнула я, но трубку не бросила.

Очень уж я обижена на друзей. А они на меня. Пойди тут разберись – кто прав, кто виноват. Все считают, что это я должна им звонить, а я считаю, что друзья обязаны опекать уволенную подружку. Кормить с ложечки, нянчиться, пеленать, менять подгузники. Друг оказался в беде.

– Возьми меня с собой, – засмеялась Блинова.

Она почему-то не поверила, что я могу ограбить банк. Ну и дура.

– Не могу. Ограбление банка – дело интимное. Разглашению не подлежит. У тебя все? Или еще есть вопросы ко мне? – я жутко злилась на себя, на обстоятельства и даже на Цезаря.

Почему проблема денег волнует человечество с раннего утра? Еще птицы не проснулись. Лилии даже не зацвели. Я ненавижу скандалы. Не буду ссориться. Ни с кем. Ни с мамой, ни с подругами, даже с Бобылевым не буду. Не дождетесь.

– Инесса, не злись, – посоветовала Блинова, – это вредно для здоровья.

Я отвела руку в сторону и села на пол. Потом легла. Закрыла глаза. Мне срочно захотелось умереть от злобы, клокочущей во мне. Невозможно обойтись без ругани. Телефон нужно перековать на кошачью миску. Красивый цвет. От простой утилитарной вещи можно получать удовольствие. Я отключила телефон, легко вскочила на ноги. Чмокнула кота в милую мордочку и отправилась на дело. Злость прошла. Мне хотелось совершить что-нибудь великое.

Менеджер оказался сговорчивым парнишкой. Он долго вслушивался в мой сбивчивый рассказ о диких нравах, царящих в питерских ремонтных мастерских, об отсутствии деталей, о красавце кабриолете, мечтающем попасть в лапы коммерческого банка. В конце рассказа я удачно использовала запрещенный прием. Я намекнула о подарочном конверте. Виртуальный конверт повис в мутном взоре менеджера. Он рассмотрел его содержимое на свет и даже визуально пощупал, немного скривился, затем кивнул головой, дескать, согласен. Несешь справку из автосервиса, и дело в шляпе. Я поправила шляпку на голове. Душно. Апрельское солнце припекало затылок жарким огнем. Я полыхала от стыда. Менеджер зябко поежился. Кому как. Кто-то парится. Кто-то льдом покрывается. Не менеджер – пингвин. В черном костюме-тройке, в галстуке, белой ослепительной рубашке. Настоящий пингвин. Нечего сказать.

– Тогда я пошла? – спросила я.

– Да, принеси документ из автосервиса, и будем считать вопрос закрытым.

Мы галантно раскланялись. Он склонил стриженую голову с крупными залысинами, я едва не обронила прожаренную на солнце шляпку. И мы разошлись в разные стороны. Менеджер отправился обогащать коммерческий банк, а я бросилась на поиски аренды. От будущего кредита вскоре останутся рожки да ножки. За мебель плати. За аренду плати, а кабриолета-то нет. Его же давно угнали. Деньги растекутся, как ручьи в половодье. Банк предъявит претензии, захочет забрать у меня машину, а ее давно уже нет, кто-то умыкнул. И что будет со мной? Я боялась самой мысли о предстоящем возмездии. Чтобы не пугаться темного будущего, я прикрывала глаза, смыкала веки, и тогда страхи уходили. Оставались сиюминутные заботы; поиск помещения, автосервис, неудачное примирение с Блиновой.

Помещение для магазина пришло ко мне само собой. Я купила у станции метро народную газету «Из рук в руки». Нашла нужную страницу. Вся страница пестрела объявлениями. Собственники предлагали на выкуп, в аренду, долгосрочную и временную, какую угодно, лишь бы взяли, любые помещения, на сто гектаров, на тысячи квадратных метров, в общем, полигоны какие-то, а не помещения. Палец бездумно ковылял по строчкам. Я решила: куда он уткнется, там и будет магазин по продаже новгородской мебели. Заядлый путешественник остановился на «Меркурии». Среди глобальных площадей я отыскала одно довольно сносное по метражу, приличное по деньгам, и больше всего меня устроило, что в помещении ранее располагался магазин каких-то там товаров, скобяных, скорее всего. Обойдемся без ремонта. Можно сразу торговать скромной, но стильной мебелью. Я уже набрала номер новгородского мебельщика, но вовремя остановилась. Деньги не получены, еще не переведены на счет, помещение даже не осмотрено. Все в порядке строгой очередности. Сначала осмотр и приглядка. Затем ограбление банка, а это – дело сложное и нервное. Пересылка денег. Получение груза. Открытие магазина. Презентация. Цветы. Шампанское. Гости. Много гостей. Диваны и пуфики. Козетки и канапе. Кровати и кресла. Столы и стулья. Гости пьют пурпурное вино, разбивают бокалы – на счастье. Все расходятся. Цветы вянут. Осколки стекла скрипят под ногами. Мы остаемся вдвоем с Бобылевым. И здесь я споткнулась. Мысленный ход застопорился. В списке дел Бобылев не значился. Откуда он взялся? Почему он появляется повсюду – в мыслях, во снах, в грезах? Я быстро вычеркнула Сергея из вереницы дел. Вечно он вмешивается в процесс созидания.

Но Бобылев надежно уселся на всех пунктах бизнес-плана. Я обреченно махнула рукой. Его не вычеркнуть. Пусть сидит в голове. Там много чего намешано. Дело и любовь в одном коктейле. Приятная эклектика. Одно другому не мешает. Я долго добиралась до Приморского района. Метро, маршрутки, автобус и легкая прогулка пешком. Без машины неудобно. Никакого комфорта. Зато я обнаружила в современной действительности одну немаловажную деталь. Все женщины в Питере не уступают друг другу дорогу. В одном месте я столкнулась со строптивицей, не желавшей пропустить меня в нужном направлении. Она вертелась из стороны в сторону, но дорогу так и не уступила. Мне пришлось приостановиться. И даже отступить от назойливой особы. И все равно она напирала на меня. Что делать? О времена, о нравы. Я застопорила ход. Что будет дальше? Женщина разочарованно сплюнула и прошла мимо меня, стараясь проехаться по моим итальянским колготкам шершавой хозяйственной сумкой. Мы наконец разошлись, как в море корабли. Я подняла высоко брови. Нужно было срочно найти объяснение столь распространенному явлению. Я внимательно присмотрелась к пешеходам. Почему-то именно женщины болезненно реагировали на идущую навстречу женщину. А вот мужчинам они охотно и любезно уступали тропинку. Женщина с женщиной на узкой дорожке напоминали двух рогатых бычков. Обе бодаются и мычат. Неприятно смотреть. Какой-то новый синдром появился. С женским уклоном. Синдром витал в воздухе. Очередной опасный вирус. Я решила на всякий случай обходить женщин за версту. Пусть лучше сталкиваются лбами с мужчинами.