превратился в империю. Планы у Сулеймана были грандиозными, но османский крокодил не смог одолеть габсбургского льва. В августе 1529 года османы захватили венгерскую столицу Буду[102], а в сентябре осадили Вену, но взять ее не смогли. Следующий поход на владения Габсбургов, состоявшийся в 1532 году, захлебнулся у крепости Кёсег, которую османы не смогли взять после месячной осады. Годом позже в Константинополе, который теперь назывался Стамбулом, было подписано соглашение, по которому османам отошли восточная и центральная части Венгерского королевства. Кроме того, Габсбургский дом обязывался выплачивать султану ежегодную дань в тридцать тысяч дукатов. Срем оказался под властью османов. С сербской государственностью было окончательно покончено.

«Октоих» и другие первые сербские книги

В январе 1494 года в Цетиньском[103] монастыре произошло событие, имеющее огромное культурное значение — в типографии, основанной последним правителем Зеты Джураджем IV Црноевичем, иеромонах Макарий напечатал «Октоих первогласник»[104] — первую в истории печатную книгу на кириллице. Достоверно неизвестно, где Макарий обучался печатному делу, но можно предположить, что этим местом была расположенная неподалеку Венеция, имевшая с Зетой довольно тесные связи.

«Первогласник» содержит 270 листов. В печатном процессе использовались черный и красный цвета (последний, в частности — для буквиц).

Следом за первым томом «Октоиха» был напечатан второй — «Октоих пятигласник», в котором, помимо текста, содержались иллюстрации с видами Цетинского монастыря, выполненные ксилографическим способом. Таким образом, «Пятигласник» стал первой иллюстрированной кириллической печатной книгой. К сожалению, в целом виде «Пятигласник» до наших дней не сохранился — есть лишь фрагменты, наиболее крупный из которых включает 37 листов. За «Пятигласником» последовали «Псалтырь», «Требник» и «Евангелие».

Страница «Октоиха»

Выход первых сербских печатных книг был особо ценен тем, что произошел он на пике османской экспансии, незадолго до покорения Зеты османами. Это свидетельствует о том, что культурная жизнь сербов не угасала даже в такой тяжелой ситуации. Джурадж Црноевич, Макарий и его оставшиеся неизвестными помощники понимали, что сербский народ будет жить и дали ему печатные священные книги, ставшие символом вечной жизни. Порабощение не могло уничтожить национальное самосознание сербского народа и его приверженности православной религии. В предисловии к первому тому «Октоиха» говорится, что к печатанию этой книги Макария побудила любовь к церкви и печаль по поводу великого разорения, нанесенного ей турками.

Жизнь по новым правилам

На сербских землях османы организовали четыре области-санджака — Смедеревский, Вучитрнский, Крушевацкий и Призренский. Кроме того, пограничные территории бывшего деспотства вошли в состав Видинского, Зворницкого, Боснийского, Софийского, Кюстендилского и Дукаджинского санджаков. Санджаки делились на округа-кадылыки[105], а сами были частями провинций-пашалыков. Бо́льшая часть Сербии вошла в Смедеревский санджак, впоследствии (после завоевания османами Белграда в 1521 году) преобразованный в Белградский пашалык.

На завоеванных землях османы активно насаждали не только свои законы, но и свою культуру. Христиане и иудеи, как «люди Писания» или «люди Книги», имеющие священные книги божественного происхождения, не считаются у мусульман презренными язычниками. В Османской империи «людям Писания» предоставлялось право свободного исповедования своей религии, но при этом они платили повышенные налоги и ущемлялись в правах. Так, например, пребывать на чиновной или военной службе, за редкими исключениями, могли только мусульмане. В торговле и ремеслах они тоже имели преимущество, а в случае возникновения судебных тяжб или разбирательств судьи-мусульмане заведомо были настроены против иноверцев. Произвол османских властей на завоеванных территориях никем и ничем не ограничивался. Османы действовали по древнеримскому принципу Vae victis — «горе побежденным», хотя и не были непосредственно с ним знакомы.

Сербы-христиане могли занимать только низовые управленческие должности, не выше сельского старосты или главы эснафа — ремесленного цеха[106]. Разумеется, их деятельность контролировалась османскими чиновниками, назначаемыми санджак-беем (правителем санджака). Нет необходимости детально разбирать всю османскую административную систему. Достаточно будет сказать, что сербы перестали быть хозяевами на своей земле и должны были сверять с предписаниями угнетателей чуть ли не каждый свой шаг. Давление османской власти отчасти смягчалось ее великой и повсеместной коррумпированностью. Недаром же в самом начале османского владычества родилась пословица «Ты смотришь турку в глаза, а он смотрит в твой кошель». Однако, пользоваться этим «преимуществом» могли только те, у кого было, что дать османским чиновникам. Малоимущие люди, чья жизнь и без того была нелегка, страдали вдвойне (справедливости ради заметим, что простому народу жилось тяжело и при правителях-соотечественниках).

В XV веке при султане Мехмете II была проведена реформа налогообложения, в результате которой появилась система откупа налогов, называемая «илтизам». Право откупа предоставлялись на определенный срок (чаще всего — на один или на два года). Откупщики-мултазимы брали на себя обязательства выплачивать в казну определенную сумму. Обычно проводилось нечто вроде аукциона, на котором побеждал тот, кто предлагал за право откупа наибольшую сумму. Все, что собиралось сверх этой суммы, составляло доход откупщика. В откуп сдавалось множество сборов, начиная с налога за землю и заканчивая соляным налогом. Государственных чиновников интересовали только своевременные выплаты установленных сумм, на все прочее они смотрели сквозь пальцы, что давало возможность откупщикам творить произвол. Османские чиновники тоже были не прочь обложить подчиненное население дополнительными поборами, которые шли им в карман. Подобная «самодеятельность» сурово каралась (кары у османов вообще были суровыми), но суровость законов смягчалась редкостью их применения. То, что один из самоуправцев лишался головы, не мешало тысячам его собратьев грабить народ.

Система откупа налогов приносила в казну хороший доход и потому в конце XVII века она была «усовершенствована» посредством введения системы маликане — пожизненного представления права откупа налогов с возможностью передачи его по наследству. Предполагалось, что в рамках маликане откупщики станут заботиться о благосостоянии своих «данников», будут делать инвестиции, повышающие размер собираемых налогов и т. п. Однако на деле произошло усиление налогового гнета и ничего более. Человек способен инвестировать в то, что ему принадлежит, а земли, с которых собирались налоги, оставались в султанской собственности.

Земли, принадлежащие покоренному правителю, а также те, которые находились в общественной собственности, становились султанскими. Военным раздавались ленные владения, которые назывались «тимарами» или «зеаметами». Разница между ними заключалась в доходности. Тимар давал в год до двадцати тысяч серебряных монет, а зеамет — от двадцати до ста тысяч. Владельцы ленов были обязаны лично участвовать в военных походах и выставлять по одному конному воину на каждые три-пять тысяч годового дохода. На завоеванных землях ленные владения, наряду с мусульманами, могли получать и христиане, принимавшие на себя исполнение воинских обязанностей.