Прошла неделя, затем вторая. Иллиана вошла в привычный темп работы, осознавая, что поняла все верно. Принца мираев действительно оскорбили ее слова, и он больше не появится в ее жизни.

Это должно было обрадовать, но… радости не было.

Поговаривали, что по закону за нанесенное оскорбление мирай имеет право убить обидчика. Получается, Иллиана должна быть рада, что вообще осталась жива. Но об этом девушка почему-то совершенно не вспоминала. Не верила. А вспоминала она совсем другое.

Сильные руки мирая. Его губы… Тугие, рельефные мышцы груди, скрытые лишь тремя золотыми цепями. Закрывала глаза и видела, как ее собственные пальцы скользят по влажной коже, касаясь шрама, ползущего от плеча до основания ребер. Представляла черный хвост Великого змея, мягкие чешуйки с вкраплениями золота под прозрачной водой…

Затем прошло ещё две недели. Но воспоминания не стёрлись. Казалось, они стали лишь острее, и теперь Иллиана испытывала щемящую, болезненную тоску, стоило лишь случайно подумать о золотых глазах.

С Фендором они помирились, но веселее от этого не становилось. Парень вновь пытался куда-то ее приглашать, развлекать, шутить. А девушка отказывалась, заваливая себя работой так, словно на ней снова висел долг. Только на этот раз гораздо больший, чем прежде.

Такой темп работы позволил им с матерью за месяц заработать двойную выручку. Дарилла была очень рада и уже присматривала новую витрину в лавку. Она даже добровольно позвала в гости Фендора, который с некоторых пор ей перестал нравиться. Все потому, что тот разбирался в плотницком деле и обещал сделать витрину безо всякой платы.

Иллиана в это время молча перебирала старые травы, пытаясь придумать, чем еще себя занять.

В какой-то момент дверь лавки распахнулась. Иллиана подняла голову и не поверила своим глазам. На пороге стоял тот самый мужчина, которого девушка однажды уже видела. Практически ровно месяц назад.

Сердце подскочило к горлу, в голове загудело. Странное предчувствие чего-то надвигающегося ударило по нервам, бросив в жар.

На госте, как и в прошлый раз, была жёлтая шапочка и дорогой наряд, который по стилю слишком очевидно отличался от моды Нижнего города. Богатые ткани, яркие цвета. А еще этого мужчину выделял взгляд: чересчур надменный, слегка безразличный.

Иллиана не могла ошибиться, хоть и видела его всего один раз. Перед ней стоял тот самый незнакомец, чья расточительная покупка помогла ей расплатиться с ростовщиком Хетрианом.

Мужчина нашел взглядом девушку, шагнул к ней и вдруг протянул письмо.

Дарилла и Фендор оторвались от своих дел, настороженно следя за гостем. Словно чувствовали что-то.

Иллиана распечатала письмо дрожащими руками и резко выдохнула. На черной бумаге золотыми буквами были написаны всего несколько слов:

“Сегодня вечером”.

А внизу стояла приписка:

“Навсегда”.

Глава 8

Дальше все было как в тумане. Мужчина, который передал девушке письмо от Золотого змея, действительно оказался слугой царевича. Он назвал свое имя, но Иллиана не услышала. Она смотрела на него и видела клетку без окон и дверей, без матери и привычной жизни. Так представлялся ей ее новый дом в Верхнем городе.

Прежде, тайком встречаясь с загадочным мираем, Иллиана до конца не отдавала себе отчета в том, что все может закончиться вот так. Торриен был для нее персонажем из красивой сказки. Чарующий, волшебный мужчина, скрывающий иную природу. Принадлежащий чужому, закрытому от человеческих глаз миру.

Конечно, девушка знала, что есть вероятность навсегда покинуть родной дом, но никогда не верила, что это может случиться именно с ней. Да с кем угодно, но не с ней!

И вот сейчас она держала в руках матовый черный листок из дорогой бумаги, на котором красивым, каллиграфическим почерком был написан ее приговор.

“Навсегда”.

И хотелось то ли кричать, то ли швырнуть этот лист в огонь, словно его никогда и не было. Выбросить и жить дальше. Вот только мирайский слуга стоял напротив в своей дурацкой желтой тюбетейке, расшитой черными узорами, и смотрел на нее нечеловеческими серебристо-серыми глазами, в которых плескалась спокойная неотвратимость.

— Она никуда не поедет! — выкрикнул Фендор, шагнув вперед еще прежде, чем Иллиана успела что-то сказать. Прежде, чем успела озвучить для всех приговор из письма.

Он уже все понял. Закрыл ее своей спиной и неожиданно вытащил из голенища сапога длинный острый нож, направив его к шее мирайского слуги.

Краем глаза Иллиана заметила, как мать прижала ладонь ко рту. Ее глаза наливались ужасом и болью.

Сердце девушки защемило.

Слуга Торриена ничего не ответил. Не дернулся, не полез в драку. Однако в лавку вдруг вошли еще трое мужчин в одинаковой желто-черной одежде, на которой преобладали те же рисунки, что и на костюме первого слуги.

— Все в порядке, дженмирай? — спросил один из них, закрывая дверь и блокируя вход широкой спиной.

Слуга молчаливо кивнул, все так же не сводя спокойного взгляда с Иллианы.

— Думаю, проблем не будет, — проговорил он невозмутимо, словно у его шеи сейчас не находилось лезвие. — Так ведь?

Этот вопрос прозвучал лишь для Иллианы.

И, глубоко вздохнув, она кивнула в ответ.

Только губы еле заметно дрогнули.

— Что ты творишь, Илли?! — воскликнул Фендор, но тут же отвернулся, снова направив все свое внимание на незваных гостей. — Убирайтесь отсюда. Никто никуда с вами не пойдет.

— Что происходит? — прошептала упавшим голосом Дарилла и наконец нашла в себе силы подойти. — Мирай Шентарс, верно?

— Дженмирай, — поправил один из помощников у дверей.

— Прошу прощения, дженмирай, — склонила голову Дарилла.

Иллиана отметила: несмотря на то, что ее мать никогда не видела мираев, сейчас она держалась подчеркнуто достойно и уверенно. Женщина приподняла подбородок и глядела в серебряные глаза гостя твердо и прямо. А ведь гость был ни много ни мало — Великим змеем.

— Ничего особенного, — ровным голосом ответил Шентарс. — Мой хозяин, царевич Торриен из рода Эннариш, удостоил вашу дочь чести стать его хасси. С сегодняшнего дня она будет жить в Верхнем городе в Рубиновом дворце царей. Ваша семья будет вознаграждена за подарок, сделанный царевичу. Вы ни в чем не будете нуждаться…

— Но она — моя единственная дочь, — тихо проговорила Дарилла, неожиданно перебивая дженмирая. — Зачем мне деньги?

В глазах старой женщины блеснули слезы. Но Шентарс ничего не отвечал. И ни один мускул на его лице не дрогнул, пока он глядел на нее.

— Мне будет позволено видеться с ней? — спросила Дарилла, так и не дождавшись ответа.