Клэр поняла, что он имеет в виду. Ей не раз приходилось оказывать помощь жертвам аварий, и позже она тоже испытывала потребность находиться среди людей — как сказал Блейк, только чтобы убедиться, что она все еще жива.

— Что, было так тяжело? Ты выглядел совершенно изможденным.

Блейк кивнул.

— Под землей был настоящий ад. Уровень воды в коридоре поднялся, и приходилось идти чуть ли не по колено в воде. Мы шли и чувствовали, что, если кто-то поскользнется, его снесет течением. Если бы состояние раненого не было настолько тяжелым, мы бы отложили спасательные работы до того времени, когда вода спадет, но у нас не было выбора. Парень мог умереть.

— Что, он был действительно так плох?

— Хуже некуда. Трещина в черепе, сотрясение мозга, нарушение основных рефлексов, а уж сколько переломов, я даже не берусь перечислить. Оставалось только удивляться, как он остался в живых с такими травмами. Вода постоянно прибывала, нельзя было медлить ни минуты, но пострадавший был не в состоянии передвигаться самостоятельно. Чтобы переправить, нам пришлось засунуть его в герметичный пластиковый мешок. — Блейк помолчал, не отрывал взгляда от собственных пальцев. — Он застрял, страховочная веревка зацепилась за каменный выступ. Я был закрыт в мешке вместе с ним — держал капельницу, и мне пришлось освобождать его и выбираться наружу, пока мы оба не задохнулись. Позже, когда мы уже шли по коридору, один из спасателей поскользнулся и с головой ушел под воду. Мы были все связаны одной веревкой, так что мы его вытащили, но момент был неприятный. Он запросто мог бы утонуть, например, если бы за что-нибудь зацепился ногой. Именно тогда я вдруг понял, как много ты для меня значишь. — Блейк поднял голову и встретился с Клэр взглядом. — Думаю, Скарлетт, я тебя люблю, — хрипло сказал он, чувства мешали ему говорить. — Но это ничего не меняет. Я никогда не женюсь во второй раз, так что не жди и не надейся понапрасну. И я не собираюсь вечно сидеть дома и держаться за твою юбку, не в моем это характере. Но когда я здесь, я хочу с тобой видеться, хочу быть с тобой.

— То есть когда у тебя не найдется занятия поинтереснее? — грустно уточнила Клэр.

— Нет, не так! — Блейк встал и заходил по комнате, как хищник по клетке. — Я вовсе не это имел в виду. Мне нужна независимость, я не могу допустить, чтобы ты управляла моей жизнью. Я не могу себе позволить рассчитывать на кого-то кроме себя, но и не хочу, чтобы на меня кто-то рассчитывал. Наши отношения могут строиться только на такой основе, но это не значит, что ты мне безразлична.

Их взгляды снова встретились, и Клэр медленно встала. Помоги мне Бог, думала она, кажется, я сейчас совершу страшную глупость, но ничего не могу с собой поделать. Она протянула Блейку руку, секунду, показавшуюся ей вечностью, Блейк просто стоял и смотрел на нее, затем взял ее за руку. Клэр молча повела его в спальню, повернулась к нему и второй рукой взялась за молнию на куртке.

— Клэр…

Она приложила палец к его губам.

— Шшш, ничего не говори, просто позволь мне любить тебя.

Она расстегнула молнию до конца, спустила куртку с его плеч и положила руки ему на грудь. Затем ее ладони скользнули под футболку и погладили поросль мягких вьющихся волос на груди Блейка, из которой вырвался стон. Блейк вздрогнул всем телом, одним движением сбросил с себя куртку и крепко прижал Клэр к себе.

— Не дразни меня, Скарлетт, — прошептал он.

Клэр подтолкнула Блейка к кровати и стала снимать с себя джинсы и свитер. Раздевшись, она обернулась и мягко упрекнула Блейка:

— Как, ты еще не лег?

Он словно очнулся, в мгновение ока скинул с себя одежду, и они буквально упали на кровать. Руки и ноги их переплелись, они любили друг друга — бурно, неистово. Блейк был требователен, но и Клэр не уступала ему в страсти, обоих будто подхватил неистовый шторм, противиться которому было выше человеческих сил. Они могли лишь цепляться друг за друга, как за последний оплот надежности в этом сошедшем с ума мире.

— Я люблю тебя, — прохрипел Блейк.

Он повторял эти слова снова и снова, будто не мог остановиться.

— Я тоже тебя люблю, — выдохнула Клэр.

Руки Блейка крепче обняли ее, Клэр уткнулась лицом в его плечо и заплакала.

В комнате царил полумрак, время от времени через незашторенные окна проникал свет фар проезжающих по улице машин, и снова становилось темно. Клэр лежала на боку, глядя на Блейка, который курил и смотрел в потолок.

— Тебе пора отказаться от этой вредной привычки, — пожурила она.

Блейк усмехнулся.

— Знаешь, какие три вещи на свете самые приятные, если верить Конфуцию? Стаканчик вина до и сигарета после.

Клэр хихикнула.

— Конфуций был мудрецом, я уверена, что он никогда не говорил такой ерунды.

— Значит, должен был сказать. — Блейк затушил сигарету в пепельнице и повернулся к Клэр. — Я снова был груб, извини.

— Не извиняйся, это было восхитительно.

Он поспешно отвел взгляд.

— Скарлетт, не смотри на меня так.

— Как «так»?

— Огромными зелеными глазами, в которых огромными буквами написано слово «любовь».

Клэр была задета за живое.

— Ты что же, ожидаешь, что мы будем заниматься любовью, а потом я сделаю вид, будто ничего не произошло? Блейк, я не одна из твоих независимых искушенных женщин, я не скрываю, что люблю тебя, и не собираюсь скрывать. Да и не смогла бы, даже если бы захотела. Если ты из-за этого чувствуешь себя неловко — что ж, извини.

Блейк снова лег навзничь, завел руку за голову и уставился в потолок.

— Клэр, я очень многого не могу тебе дать — не могу на тебе жениться, подарить детей. Каждый раз, когда ты на меня так смотришь, твои глаза напоминают мне, что я тебя обманываю. Я бы и рад стать тем, кто тебе нужен, да не могу.

— Но ты и так тот, кто мне нужен…

— Нет, я не такой и никогда таким не буду.

По улице снова проехала машина, в комнате на какое-то время стало светло — Клэр увидела, как по щеке Блейка скатилась одинокая слеза.

— Блейк?

Он повернулся к ней, нашел ее губы и с каким-то отчаянием впился в них поцелуем. На этот раз их движения были более медленными, нежными, они любили друг друга так, будто каждый хотел залечить сердечные раны другого.

Клэр сказала Блейку, что не умеет скрывать свою любовь. В ближайшие несколько дней стало ясно, что она не покривила душой.

— О, вижу, Амур снова пустил свою стрелу, — заметил как-то Роб Кристи.

— Сестра О'Брайен, наконец и вы стали жертвой этого загадочного вируса, который зовется любовью, — шепнул Морис Пачини, столкнувшись с Клэр в лифте.