Лицо Сева помрачнело.

— Они часто это делали. Продолжай, Джианна.

— Дядя Доминик сказал, что собирается от нее уйти и подать на развод. Тетя Лаура начала плакать. Она сказала… — Джианна сглотнула. — Она сказала: «Но как же быть с инферно? Ты говорил, что оно вечно».

Примо закрыл глаза. Нонна поднесла ладонь к дрожащим губам.

— Простите, — прошептала Джианна. — Я сожалею, что мне приходится вам все это рассказывать.

— Продолжай, — потребовал Примо.

— Дядя Доминик сказал, что почувствовал инферно с другой женщиной. Что такое иногда случается. Что он не мог это контролировать. — Она не осмеливалась посмотреть на своих родных, чтобы узнать, как они восприняли эту новость. — Тетя Лаура заявила, что перед тем, как на ней жениться, он утверждал, что у него с ней было инферно. Что, по словам Примо, такое бывает только один раз в жизни. Что она никогда не вышла бы за него замуж, если бы они не испытывали друг с другом инферно.

— Инферно действительно случается только один раз в жизни, — мягко произнес Примо.

Джианна покачала головой. Ей было так больно его разочаровывать.

— Дядя Доминик сказал, что Примо не знал наверняка, потому что не испытал такое на собственном опыте. Что Данте могут испытывать инферно больше чем с одним человеком, но можно все исправить. Он заявил, что может забрать у тети Лауры инферно, чтобы она перестала его любить, затем взял ее руку в свои и освободил ее.

— Что? — произнесли хором несколько человек.

— Он освободил ее, — повторила Джианна, — и это сработало.

Мрачно выругавшись, Примо печально посмотрел на Сева.

— Мне неприятно говорить такое о своем сыне, но Доминик солгал.

Джианна покачала головой.

— Нет, не солгал. После того как он ушел, тетя Лаура позвонила подруге и сказала, что инферно исчезло, когда он ее отпустил. Что она рада, что инферно не может больше заставлять ее любить дядю Доминика против ее воли. Что они смогут спокойно договориться насчет развода во время прогулки на яхте, и оно не повлияет на ее решение. — Джианна заплакала. — Простите меня. Я не хотела вам это рассказывать, потому что вы все так счастливы. Теперь я все испортила.

Константин крепко обнял ее.

— Тише, piccola. Ты ничего не испортила.

— Я тебя освободила. Инферно прошло.

— Прошло? — удивился он. — Все то время, что я здесь сидел и слушал твой рассказ, моя ладонь, лежащая у тебя на плече, горела и пульсировала как обычно. — Он глубоко вздохнул. — Я никогда в своей жизни не говорил ни одной женщине, что люблю ее. Даже тебе не говорил. Думаю, все дело в гордости.

Джианна попыталась высвободиться, но он ее не отпустил.

— Ты не хочешь меня любить, правда?

— Я не хочу, чтобы любовь меня контролировала, — ответил он. — Большую часть моей жизни мной управляли другие люди и обстоятельства. До этого момента я не хотел признавать, что любовь не означает контроль. Это значит отдать свое сердце на хранение тому, кого ты любишь и кому доверяешь больше всех на свете. Я с радостью это делаю. Ti amo, piccola.[13]

По ее щекам потекли слезы.

— Я не понимаю. Я ведь забрала инферно.

Он взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими.

— Помолчи и прислушайся к голосу своего сердца. Инферно все еще там, правда?

У Джианны перехватило дыхание. Оно и вправду никуда не исчезло.

— Я все еще его чувствую. Как такое возможно? Я же освободила тебя.

Сев опустился перед ней на корточки.

— Джианна, тебе давно следовало нам это рассказать. Мы бы все тебе объяснили. — Его взгляд затуманился. — Мои родители никогда не испытывали друг с другом инферно. Отец женился на матери из-за денег, а не по любви. Он любил женщину по имени Кара Моретти. Она была его суженой.

— Но тетя Лаура утверждала, что чувствовала инферно.

— Она думала, что чувствует его. Отец никогда не любил ее так, как она того заслуживала, но она все равно его обожала и убедила себя в том, что их связывает инферно. Но это было не так.

За все эти годы Джианне даже ни разу в голову не пришло, что дядя Доминик мог солгать тете Лауре. Зная, как сейчас тяжело Севу, она крепко обняла его за шею.

— Прости меня, Сев.

Он потрепал ее по спине.

— Большую часть этого я уже знал. Я только не предполагал, что папа использовал инферно, чтобы убедить маму выйти за него замуж. Учитывая все его прегрешения, я нисколько не удивлен.

— Мы закончили этот разговор? — спросила Нонна. — Может, наконец начнем свадьбу?

Ее бабушка испытала потрясение, но Джианна всегда знала, что за мягкостью Нонны кроется стальной стержень.

Убрав руки с плеч Джианны, Константин поднялся и произнес.

— Нет. Свадьбы не будет.

Вскочив со скамьи, Джианна повернулась к нему.

— Почему? — спросила она, охваченная паникой.

— Ты освободила меня. Это означает, что ты хотела освободиться.

— Нет! Это неправда!

— Тогда зачем ты меня освободила?

— Неужели ты не понимаешь? Я хотела, чтобы ты женился на мне по любви, а не по долгу чести и не из-за инферно.

Неожиданно Константин взял ее левую руку и снял с пальца кольцо.

— О нет, — прошептала Ариана.

— Это плохая примета, — сказали почти одновременно несколько женщин.

— Ты никогда не рассматривала свое кольцо, Джианна? — спросил Константин и, не дожидаясь ответа, наклонил его так, чтобы она увидела надпись, выгравированную на его внутренней стороне. — Прочитай, что там написано.

Чтобы разобрать крошечные буквы, ей пришлось вытереть слезы. Надпись гласила: «Любовь прежде всего».

— Ты так считаешь? — пролепетала она, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы.

— Да. Я очень долго выбирал для тебя кольцо, — ответил Константин, надевая его ей на палец. — Я хочу, чтобы ты знала: честь имеет для меня большое значение, но только любовь делает брак честным. Без нее брачные клятвы — пустая формальность.

Джианна крепко обняла его.

— Я боялась, что ты будешь чувствовать себя в ловушке. Что однажды захочешь уйти.

— Помнишь, я как-то сказал тебе, что не люблю снимать ботинки, даже когда отдыхаю?

— Да.

— Для этого есть причина. — Он перевел взгляд на Ариану, и Джианна прочитала в ее глазах сочувствие и понимание. — Когда мы росли, у нас не было денег. Бабушка Пенелопа помогала нам, как могла, но этих средств не хватало. Знаешь, как мы выжили, piccola?