— Может, и мне по тайге полазить — глядишь, тоже мужичка себе найду! Тебе-то он по что? — продолжала свой ироничный допрос проводница.

— Иди, не до шуток! У товарища друг в горах со сломанной ногой остался. Ты бы лучше завтра с утра в музей пришла да подсказала, к кому идти и обращаться! — проговорил Николай сердитым голосом, очень раздражённый тем, что уже полвагона внимательно следили за их разговором.

— Простите бога ради! — смутилась девушка, обращаясь к Андрею. — Я не знала. Да, Коль, завтра в десять я буду в музее, пускай подходит!

— Спасибо! — поблагодарил её Андрей.

Проводница пошла по вагону, а Николай с Виктором сели у окна, положив рюкзаки под ноги.

— Видишь, дело уже начинает закручиваться! — пробурчал Николай тихим голосом.

— Я тебе очень благодарен! Я же тут никого не знаю. Только на тебя вся надежда!

— Не волнуйся, завтра всё решится, — сказал Николай, потом достал из кармана свои любимые кедровые орешки и стал их методично грызть.

Андрей с любопытством разглядывал пассажиров «бичевоза». Это были в основном мужики, одетые в поношенные грязные костюмы, подобные энцефалитному. Они ехали с рюкзаками, мешками, корзинами и удочками. У некоторых торчали завёрнутые в разнообразное тряпьё ружья. Андрей понял, что все они — охотники и рыбаки, возвращающиеся с промысла. Среди пассажиров было и несколько женщин. Те, скорее всего, ездили в гости или по делам в соседние посёлки. Одеты женщины были приличнее, и от них не пахло костром и по́том, как от мужчин.

Посмотрев напротив, Андрей вдруг узнал охотника, случайно встреченного в самом начале сплава по безводной Куанде. Он тогда шёл пешком вдоль реки, попутно ловя рыбу и промышляя мелкого зверя. При встрече они поговорили, выпили вместе чая и с тех пор не виделись. Теперь этот мужик сидел напротив, но был совершенно пьян! Он в упор смотрел на Андрея и, кажется, не узнавал его.

«Неужели я так изменился? — подумал Андрей. — Или он просто не хочет со мной говорить?»

От тепла и мерного покачивания вагона Андрея начало клонить ко сну. Погружаясь в дрёму, он продолжал разглядывать лица пассажиров, пытаясь прочесть их мысли и угадать, чем они занимаются, какие события в их жизни происходили раньше. Это всегда было его любимым занятием в московском транспорте, когда он ехал в метро или автобусе. Но лица, окружающие его здесь, притягивали непривычной для Андрея простотой и открытостью. Особенно поразило его лицо сидящей неподалёку девочки. Ей было лет шесть, она ехала вместе с мамой и уже давно рассматривала Андрея. Они встретились взглядами, но девочка не смутилась. Вид у неё был настолько серьёзный, что она казалась много старше своих лет. Но самыми удивительными были её глаза — синие и огромные, как небо! Они будто постоянно говорили о чём-то, сердились, радовались, хотели понять. Андрей не мог оторваться от этих глаз, настолько они его поразили. В конце концов, он всё же не выдержал и улыбнулся. Какое-то мгновение девочка продолжала смотреть на Андрея, а затем улыбнулась в ответ и приветливо кивнула головой.

— Меня Даша зовут! — крикнула она вдруг на весь вагон.

— А меня — Андрей! — тоже достаточно громко ответил Андрей.

Затем девочка что-то быстро начала говорить своей маме, всё время улыбаясь и кивая головой на своего нового знакомого. Мама строго отвечала ей и лишь один раз бросила короткий взгляд в сторону Андрея. Ему показалось, что в этом взгляде были неприязнь и брезгливость.

За окном стало темнеть. Как сказал Николай, поезд прибывал в Новую Чару в десять вечера. Целых полтора часа можно было подремать! Но перед этим Андрей решил пойти в тамбур и выкурить в тепле сигаретку. Это было маленьким праздником — покурить в помещении!

Он встал и пошёл по вагону. Проходя мимо девочки, он немного нагнулся в её сторону и ласково произнёс:

— Даша, не знаю, что тебе сказала твоя мама, но я не бездомный алкоголик, а путешественник, и сейчас я возвращаюсь домой!

Девочка в ответ снова улыбнулась и громко затараторила, теребя рукой мамину кофту:

— Мамочка, я же тебе говорила, что он не бомж, я же тебе говорила!

Андрей стоял в тамбуре, курил и глядел в окно. Мелькали деревья, столбы, мосты через речки. Вдалеке, на фоне розового закатного неба, рисовались контуры гор. Где-то там, за сотню километров отсюда, находится его друг. Ему сейчас холодно и больно, у него заканчиваются продукты, но он верит, что его спасут! А в это время он, Андрей, уезжает от друга всё дальше и дальше. Но с каждым километром он становится всё ближе и ближе к людям! Только они смогут помочь, только с ними Андрей вытащит его из беды! Внезапно горы куда-то отодвинулись, и внизу заблестела гладь воды, в которой отразились лес на берегу, небо и взошедший над горизонтом диск луны. Поезд миновал разъезд на Большом Леприндо. Почти два месяца назад отсюда они с Виктором начинали этот поход.

Когда «бичевоз» прибыл в посёлок Новая Чара, была кромешная ночь. Николай вёл Андрея по переулкам, практически не освещённым фонарями. Стало очень холодно. Андрею даже показалось, что подморозило. Он, конечно, сразу представил себе Виктора в горах, и от этих мыслей ему сделалось тоскливо.

Посёлок Новая Чара построили не так давно, в конце семидесятых годов, как узловую станцию Байкало-Амурской магистрали. В 1983 году туда прибыл первый поезд, возвестивший о соединении веток БАМа. А название своё он получил от расположенного в пятнадцати километрах к северу посёлка Чара, или как теперь его стали называть местные жители — Старая Чара.

В Новой Чаре, кроме деревянных домов, возведённых в первые годы существования посёлка, было и несколько кварталов с панельными пятиэтажками. В этих новостройках, правда, не было лифтов и не везде ещё провели газ и электричество, но жили там те, кого считали «элитой». Конечно в основном это были работники железной дороги, которые когда-то участвовали в великой комсомольской стройке, или их дети и родственники.

Дом, где жил Николай, находился примерно в километре от станции. Он представлял собой деревянный сруб, разделённый на две половины. Одну занимали сами хозяева дома, другую они сдавали в аренду Николаю. По его словам, отношения с хозяевами были сложные, поскольку он нередко задерживал плату. Говоря о них, Николай вновь употребил фразу «хотят меня выжить», которая относилась, похоже, ко всем людям, населяющим посёлок, включая друзей и знакомых.

Рядом с домом Николая располагался маленький продовольственный магазинчик, открытый круглосуточно, и Андрей купил в нём хлеба, колбасы, сыра, пряников, большую бутылку пива и банку джин-тоника. Пиво было куплено по просьбе Николая, а банку джин-тоника Андрей взял себе, чтобы как-то поддержать компанию, поскольку пиво он с юности не переносил.

Николай подошёл к двери дома, находящейся сбоку, долго возился с ключами и замком, потом наконец дверь со скрипом отворилась, и он зашёл внутрь, предупредив гостя: