6) боится смутиться оттого, что покраснеет, заплачет или обнаружит признаки тревоги перед другими людьми;

7) преувеличивает потенциальные трудности, физические опасности или риск в каком-либо обычном, но непривычном для него деле, например, женщина может отменить встречу, потому что полагает, что устанет, добираясь до места встречи [1, c.357].»

Итак, избегающая личность избегает «социального дискомфорта», а по сути – внешнего мира, заселенного такими непредсказуемыми, опасными и непонятными существами (людьми).

4. Отчего умер Беликов?

Вы будете смеяться – он умер от насмешки. Варенька, его невеста (да-да, Беликов собирался жениться!) звонко расхохоталась, когда претендент на ее руку скатился по лестнице прямо к ее ногам. Простая душа, Варенька не знала, что упал жених не случайно – а был спущен с лестницы ее же братом, не вынесшим очередного нравоучения Беликова: «Вы катаетесь на велосипеде, а эта забава совершенно неприлична для воспитателя юношества. …Когда я увидел вашу сестрицу, то у меня помутилось в глазах. Женщина или девушка на велосипеде – это ужасно!»

Впрочем, даже если бы Варенька и знала, вряд ли смогла б удержаться, потому что «… хохлушки только плачут или хохочут, среднего же настроения у них не бывает». Вот на похоронах Беликова она всплакнула…

Итак, первый признак по DSM (непереносимость критики или недоброго к себе отношения) выполнен Беликовым на «отлично». Что касается других признаков, то и они проявляются. Наиболее ярко выражены, на мой взгляд, № 2 (совершенно не имеет, даже родственников), № 3 («Придет к учителю, сядет и молчит. Посидит, этак, молча, час-другой и уйдет. Это называлось у него “поддерживать добрые отношения с товарищами”, и, очевидно, ходить к нам и сидеть для него было тяжело, и ходил он к нам только потому, что считал своею товарищескою обязанностью») и № 7 (фирменное беликовское «Как бы чего не вышло!»).

Так что с когнитивной точки зрения с Беликовым «все в порядке»: классическое ИРЛ. Только какое-то гротескное – зачем же умирать от насмешки? Обиделся, и ладно. Некоторую ясность вносит психоаналитический подход, с точки зрения которого умер Беликов из-за крайней скудости своих защит. Из богатого набора психологических защит, помогающих человеку адаптироваться к окружающему миру, Беликов использует лишь одну – примитивную изоляцию [3, c.135]. Разумеется, для человека с избегающим типом личности изоляция – основная защита, но зачем же ограничиваться только ею? Если этой защите сопутствуют и другие, тогда личность приобретает гибкость, необходимую для взаимодействия с миром в случаях, когда изоляция не срабатывает.

Но когда изоляция – единственная защита, то быть беде: при «перегрузке» человек не гнется, просто ломается. А перегрузка неизбежна, потому что «человек в футляре» пытается и окружающий мир засунуть в «футляр» – отсюда его бесконечные нравоучения и любовь ко всяческим ограничениям и точному выполнению «правил». Задача грандиозная – но совершенно безнадежная для обычного «маленького» человека. Беликов героически сражается с миром – и терпит неизбежное поражение. Мир праху его…

И действительно – мир: «Теперь, когда он лежал в гробу, выражение у него было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Да, он достиг своего идеала!» [37]. Слава Богу, теперь его Дозор окончен!

5. Питер Пэн никогда не умрёт!

А вот у Питера с защитами все в порядке. Но вначале продиагностируем его на ИРЛ по DSM. Общий паттерн неприятия социальных ограничений очевиден: и из истории «улета» из родительского гнездышка, и из его реакции на предложение мамы Венди остаться в их семье:

«Она сказала Питеру, что усыновила остальных мальчиков и будет рада усыновить его.

– А в школу вы меня отдадите? – спросил он хитро.

– Да.

– А потом на службу?

– Вероятно.

– И я скоро стану взрослым?

– Да, очень скоро.

– Не хочу я ходить в школу и учить скучные уроки. – горячился он. – Не хочу я быть взрослым! Подумать только – вдруг я проснусь с бородой!

– Питер, – сказала Венди, всегда готовая утешить его, борода тебе очень пойдет.

А миссис Дарлинг протянула к нему руки. Но он оттолкнул ее.

– Назад! Меня никто не поймает! Не буду я взрослым!» [36, c.196].

Теперь пройдемся по DSM-признакам. Посмотрим, какие из них справедливы для Питера, и с помощью каких защит (каждая превосходно описана Мак-Вильямс [3, разделы 1.5 и 1.6]) он преодолевает негатив.

(1) «легко обижается на критику или неодобрение».

Да, есть немного. Вот, например [37, c.39]:

«Она спросила, где он живет.

– Второй поворот направо, – сказал Питер, – а потом прямо до самого утра.

– Какой смешной адрес!

У Питера сжалось сердце. Он подумал, что адрес, пожалуй, и в самом деле смешной

– Нет, не смешной! – сказал он».

Видите? Питер сразу же демонстрирует Отрицание того, что в его замечательном мире не все окей. И тут же повторяет приём, обогатив его демонстративной эмоцией в последующем диалоге:

«– Я не то хотела сказать, – поправилась Венди, вспомнив, что Питер был ее гостем. – Я хотела спросить: на письмах так и пишут?

– Не получаю никаких писем! – сказал он презрительно».

Получается Рационализация, то есть, защита по типу «Хорош виноград, да зелен». «Чем человек умнее и способнее к творчеству, тем лучшим рационализатором он является. Защита работает доброкачественно, если она позволяет человеку наилучшим образом выйти из трудной ситуации с минимумом разочарований» пишет Мак-Вильямс [3, c.164]. Именно это и делает Питер – не нужны ему никакие разочарования!

(2) «не имеет никаких близких друзей или товарищей (или только одного), не считая ближайших родственников».

От родственников он сразу же изолировался, а близкий друг всегда один – Венди (потом Джейн, потом Маргарет и так далее). Во времена Венди было еще два ее брата и шесть ничейных мальчишек, но для Питера они, скорее, массовка в развлекательных мероприятиях с участием пиратов, индейцев, фей, русалок и разнообразной живности. Мы наблюдаем восхитительную Сублимацию в форме отказа от невыносимо скучного «нормального» развития (родительская семья, освоение социума и так далее) в пользу непрерывного творческого действия – создания собственной реальности.

А чем, по-вашему, занимаются все эти творческие личности – писатели, художники, ученые? Так или иначе, для творчества надо уметь изолироваться, хотя бы на время; для зрелого творца изоляция может стать тотальной – многие из них к концу жизни, по мере развития своего особого внутреннего мира, вообще выходят из социума (затворнический тип Сэллинджера) или ни в грош его не