Следующим перевалочным пунктом предполагалось сделать Крит, но на море поднялся шторм, и около 25 кораблей Ричарда снесло к Кипру. Остров тогда был независимой греческой территорией, и правил им византийский «деспот Кипра» Исаак Комнин. Кипр был важной базой для прибрежных городов Утремера, но полагаться на Комнина было невозможно. Когда корабли крестоносцев потерпели крушение у берегов острова, подданные Комнина жестоко обошлись с пассажирами. И что самое оскорбительное, Комнин попытался захватить судно с Иоанной и Беренгарией, стоявшее на якоре у Лимассола.

Корабль Ричарда в шторм не попал. 22 апреля, высадившись на Родосе, он узнал об опасности, угрожавшей его сестре и невесте. Он решил наказать киприотов, как и жителей Мессины, и пойти на них войной, как будто позабыв, что Кипр – христианское государство, а сам он – крестоносец. 5 мая Ричард и его люди атаковали Лимассол с моря и устроили кровавую резню на улицах города. Киприоты были отброшены к городу Фамагуста, расположенному на восточном побережье. 12 мая, празднуя победу, Ричард женился на Беренгарии Наваррской. Церемония прошла в Лимассоле, в византийской церкви святого Георгия. Молодую королеву венчал на царство нормандский епископ Эврё. Среди гостей наверняка присутствовал Ги де Лузиньян, бывший король Иерусалима и вассал Ричарда как граф Пуату. Это без сомнения была самая необычная королевская свадьба и коронация в истории Англии: девушка из Наварры стала королевой Англии, а короновал ее нормандский епископ – в церкви на Кипре, в присутствии аквитанско-иерусалимской знати. Пожалуй, сложно придумать более убедительное доказательство широчайшего влияния английской короны при Плантагенетах.

Отпраздновав свадьбу своего короля, войско Ричарда потратило следующие три недели на окончательное завоевание Кипра. Ричард разбил флот на две части и отправил их вокруг острова навстречу друг другу. Где бы не причаливали его корабли, в воздух взмывали крики ужаса, когда солдаты английского святого воинства, в одеждах с белым крестом, высаживались на берег, грабили города, захватывали замки и брали на абордаж вражеские суда. Главным врагом и главным трофеем был сам Исаак Комнин. Деспот какое-то время держался, но, когда его любимая дочь попала в западню в крепости Кирения, его воля к сопротивлению угасла. Он сдался Ричарду с одним лишь условием: уважать его положение и не заковывать в железо. Ричард, неизменно галантный, оказал ему эту милость. Комнина заковали в специально изготовленные серебряные кандалы.

С завоеванием Кипра империя Плантагенетов дотянулась, в прямом смысле слова, до окраин Ближнего Востока. Ричард писал домой, своему канцлеру Уильяму Лонгчампу: «Мы подчинили себе целый остров Кипр со всеми его крепостями». Он приказал кипрским мужчинам брить бороду и отправлять местные законы и обычаи под контролем его официальной администрации. Но Ричард, в отличие от отца, больше интересовался звонкой монетой, чем укреплением своей власти. Завоевав Кипр, он незамедлительно продал его тамплиерам за 100 000 сарацинских безантов.

С некоторых высот Кипра был виден берег Ливана. Близость Святой земли дразнила. Ричард не стал терять времени даром и поднял паруса. 8 июня 1191 года он добрался до Акры и узнал, что осада города тянется уже больше года. Филипп II поехал в Акру прямо из Мессины и находился там уже несколько месяцев. Его войско было расквартировано к востоку от города; недавно к нему присоединились армии христиан Востока, германцы, пизанцы и все остальные. Они выставили огромную катапульту Мальвуазен («Злой сосед») против такой же с мусульманской стороны – эта звалась Малькузен («Злой кузен»). Мальвуазен постоянно страдал от вражеского огня, но Филипп снова и снова восстанавливал его. Свист и грохот огромных камней, врезающихся в городские стены и глубоко увязающих в земле снаружи, приводил в ужас всех, кто мог его слышать.

Акра открылась Ричарду с моря: город, затянутый пылевыми облаками многомесячной войны на истощение. Это была картина такого неимоверного человеческого страдания, какую только можно себе вообразить. Гниющие тела солдат распространяли заразу, а мертвыми лошадьми и павшими воинами христиане засыпали крепостной ров, чтобы подтащить к стенам осадные орудия; тени гигантских камней и шквал смертоносных стрел заслоняли полуденное небо.

Искать здесь спасения было бессмысленно. Люди озверели. Женщины-христианки захватили египетскую галеру и запытали команду до смерти. Мусульманские военачальники планировали устроить теракт, запустив в лагерь христиан сотни ядовитых змей. Французы строили громадные осадные машины, а мусульмане исправно сжигали греческим огнем обслуживающих машины солдат. Голодающая германская армия съела своих мулов. Копатели траншей работали на износ, не в силах справиться с позывами рвоты из-за зловония, окутывающего поле битвы. Хваткие проститутки из «квартала красных фонарей», выросшего в лагере христиан, работали на две стороны. Море кишело разлагающимися человеческими останками.

Как только Ричард прибыл в Утремер, конфликт между Плантагенетами и Капетингами обострился. Вместо того чтобы единым фронтом выступить против неверных, европейцы привезли на Святую землю все свои распри. Ричард был гораздо богаче Филиппа, и с его прибытием ряды христиан пополнились хорошо оплачиваемыми солдатами, жадными до славы и добычи. Он увеличил английское войско и подбрасывал дровишки в огонь гнева Филиппа, предлагая вербуемым солдатам плату выше, чем мог дать им французский король.

Даже без осады и междоусобиц Акра была опасным местом для завоевателей. Не прошло и недели с приезда Ричарда, как он серьезно заболел. Хворь, похожую на авитаминоз, называли «арнальдия» или «леонардия». У него начали шататься зубы и отслаиваться ногти, а волосы лезли пучками. Однако Ричард умел вести бои и на поле пропаганды. Болезнь подрывала его силы, но нельзя было позволить ей помешать военной кампании. Чтобы не снижать темпа, он слал письма Саладину, требуя секретных переговоров, а еще персиков и льда, чтобы облегчить жестокую лихорадку. Саладин прислал фрукты, встречаться отказался, но поддерживал переписку и проникся уважением к новому предводителю франков.

Болезнь мучила Ричарда большую часть его карьеры рыцаря-крестоносца. Но он не собирался ей поддаваться. В начале июля, когда христиане усилили натиск на Акру и город практически пал, Ричарда принесли на поле боя в паланкине, затянутом великолепным шелковым королевским покрывалом, и он принялся стрелять из лука по мусульманам, убив нескольких и укрепив боевой дух своих людей тем, что прямо на линии фронта руководил типичной для него дерзкой атакой.

Оборона Акры была прорвана 5 июля. Победа стала заслугой как настойчивых атак Филиппа с востока, так и обстрелов, которые Ричард вел с севера. Кто только не делал подкопов под стены Акры, не дробил их тяжелыми камнями, не взбирался на них по лестницам и не палил по ним из арбалетов за последние два года – чуть ли не все знатные христиане Востока, объединенная военная мощь империй Плантагенетов и Капетингов, пизанцы, генуэзцы, датчане, германцы и пилигримы всех мастей. То, что город продержался так долго, свидетельствует о невероятной доблести его защитников-мусульман.

Перед падением Акры между Саладином и христианскими королями была заключена сделка, предотвратившая кровавую резню. Крестоносцы позволили защитникам Акры сдаться с честью и водрузили над городом флаги Ричарда и Филиппа, минимизировав кровопролитие. В обмен Саладин согласился уплатить выкуп в 200 000 динаров, отпустить почти 2000 пленных, а также вернуть Животворящий Крест. Христиане захватили большую часть египетских галер, стоявших на якоре в гавани города, упрочили свое господство на побережье Леванта и развеяли надежды мусульман, планировавших усилить свои позиции в западной части Средиземного моря. На улицах города, за стенами королевского дворца, собирались толпы христиан: они пели и танцевали от радости после долгих суровых испытаний, наводняли питейные заведения и публичные дома в самых грязных городских кварталах. Но эта победа посеяла семена катастрофы, которая повлечет за собой серьезные последствия для европейских владений Плантагенетов. Хотя Акра была взята совместными усилиями, в королевский дворец въехали Ричард, Беренгария и Иоанна: Ричард сорвал со здания стяг своего союзника, герцога Леопольда Австрийского, сражавшегося на Святой земле с апреля и много сделавшего для победы. Заносчивость Плантагенетов страшно разозлила и герцога Леопольда, и Филиппа, который претерпел от Ричарда столько обид, что для него весь крестовый поход превратился в одну длинную череду унижений.