Подготовленный агент из их разговоров, а также из ответов на свои осторожные вопросы мог почерпнуть очень ценные сведения.

Не следует, однако, думать, что русские не противодействовали активной шпионской деятельности японцев. Войсковые командиры у себя в частях организовывали внештатную контрразведывательную службу, и та оказалась настолько эффективной, что заставила неприятеля разработать новые способы передачи информации и хранения курьерами донесений. Те прятали донесения в косы, в подошвы ботинок или зашивали в швы одежды. Данные способы получили такую известность, что в настоящее время они в агентурной деятельности почти не применяются. Японцы заставляли курьеров наиболее ценную информацию заучивать наизусть с тем, чтобы в последующем они устно докладывали ее офицерам разведки. В связи с этим появилась необходимость в качестве данной категории агентуры использовать более развитых агентов.

Самым удивительным нововведением было отношение японцев к шпионам и шпионажу. Ведь на Западе вплоть до Первой мировой войны так называемые «приличные люди» относились к ним и самому такому специфическому виду их деятельности с презрением. Японцы же с момента зарождения в стране шпионажа включили его в бусидо — строгий кодекс морали и поведения самураев. Они провозгласили, что если тайная деятельность осуществляется в интересах родины, то она является почетным и благородным делом. А смелость и отвага, проявленные агентами на этом поприще, больше всего должны цениться настоящими самураями.

Отношение японцев к шпионажу находилось в полном соответствии с их культом служения родине и идеалам патриотизма. Эти идеалы воодушевляли тех, кто в минуты душевной слабости колебался принять на себя риск, вытекающий из тайной деятельности. Бусидо делал японских шпионов вдвойне опасными.

Примечательно, что этот кодекс распространялся и на врагов Японии. Так, молодой русский солдат, переодетый китайцем, был пойман, уличен в шпионаже и казнен. На японцев произвела сильное впечатление его храбрость и беспредельная преданность своей Родине. После казни они послали в русский штаб письмо, в котором высоко оценили поведение солдата.

Необходимо отметить, что в таком же духе поступали и российские военные. Русский патруль на Китайско-Восточной железной дороге захватил двух японских офицеров, переодетых в маньчжурскую национальную одежду, в момент, когда они пытались взорвать железнодорожное полотно. Военно-полевой суд в Харбине приговорил их к повешению. Однако российский главнокомандующий генерал Куропаткин, узнав, что они офицеры, заменил такой унизительный для офицерства способ казни расстрелом.

Во время Первой мировой войны японцы ввели в тайную деятельность некоторые новшества, с успехом применявшиеся позже. Они были первыми, кто организовал использование диверсантов в тылу противника. Небольшие группы из двух или трех агентов, хорошо обученных обращению со взрывчатыми веществами, посылались для взрыва участков железных дорог, электростанций и других сооружений военного значения.

В военное время японский шпионаж был эффективным не только на поле боя, ной в других своих проявлениях. Из войны военная разведка Японии вышла умудренной опытом и окрепшей. Мирное время использовалось ею для подготовки к новым сражениям за мировое господство.

Февральская 1917 г. (8-12 марта по новому стилю) революция в России, неграмотной на 70 %, 80 % населения которой составляло наполовину спившееся крестьянство и где проживал тогда каждый седьмой обитатель планеты (сейчас — каждый 74-й), застала большинство революционеров, принадлежащих к различным политическим течениям, врасплох. За полтора месяца до этих событий сорокашестилетний Ленин, находившийся в эмиграции в Швейцарии, делился пессимистическими откровениями со своими соратниками: «Мы, старики, вряд ли доживем до решающего сражения приближающейся революции». Царская охранка, прогнозируя ход событий в Петрограде (Санкт-Петербург был переименован в Петроград 18 (по новому стилю 31) августа 1914 г.), отмечала, что, если переворот и состоится, он будет носить стихийный характер, подобно голодному бунту. Прежде всего недовольство существующим экономическим положением аккумулировалось в среде многодетных матерей, уставших от бесконечного стояния в огромных очередях и беспокойства за своих больных и полуголодных детей.

А недовольных в России было много: правящий класс вел политику насилия по отношению к собственному народу не год, не десять, а добрых четыреста лет! В стране стало устоявшейся нормой положение, когда имущее меньшинство с вальяжной и необузданной наглостью не признавало прав неимущего большинства.

Маркс называл революции локомотивами истории. Теоретики марксизма образно сравнивали их с понесшими лошадьми, вырвавшимися из-под контроля и несущими человечество вперед с бешеной скоростью. Однако они не считали их оптимальным способом преодоления исторического пространства. По Марксу, революционные преобразования всегда подстегивают объективные предпосылки. Если не ошибаюсь, Сильвен Марешаль по этому поводу предлагал чувствительным людям, проливающим потоки слез над ужасами революции, пролить хотя бы несколько слезинок над ужасами, их породившими. Ведь массы выходят на улицы и идут навстречу опасностям тогда, когда не обеспечиваются или попираются какие-то ОЧЕНЬ существенные, абсолютно неотъемлемые их права, и прежде всего — право на жизнь.

Как уже отмечалось мною выше, прелюдией революции в России стала всеобщая забастовка 6 марта (по новому стилю), а искрой, инициировавшей ее пламя, — демонстрация женщин, состоявшаяся 8 марта 1917 г. Народные массы выражали свое недовольство тяжелым экономическим положением страны, продолжением войны. Из представителей национальных окраин империи в Петрограде наиболее активно поддержали бастующих в их революционных устремлениях украинцы Волыни, лелеявшие мысль о свершении и у себя национальной революции для построения справедливого общества для всех в рамках своего государства. Решающую роль в развитии событий сыграл Петроградский гарнизон. Армия выступила на стороне революции, подняв 12 марта мятеж.

Формально Дума, ссылаясь на указ императора, объявила о собственном роспуске. Но, прекратив свою депутатскую деятельность, ведущие политические партии парламента собрались на неформальное заседание, в ходе которого избрали Временный комитет.

По замыслу, новому политическому органу предстояло сформировать переходное (временное) правительство, которому полагалось до созыва Учредительного собрания выполнять функцию исполнительной власти. По мнению либералов, именно новое Учредительное собрание должно было решить судьбу дальнейшего политического устройства страны.

Одновременно с либералами левые радикалы в том же Таврическом дворце провели собственное заседание и сформировали Временный исполком Петроградского Совета рабочих депутатов.

Вечером того же дня прошло первое заседание рабочих депутатов, в ходе которого был образован первый Совет рабочих депутатов во главе с председателем — лидером меньшевиков Ч.В. Чхеидзе. В него вошли представители большевиков, меньшевиков, эсеров, рабочих профсоюзов, рабочие, солдаты. Совет рабочих депутатов принял решение Временного комитета сформировать переходное правительство, но своих кандидатов предлагать не стал.