Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немцы появились около полудня, не знаю, что их задержало, я, честно говоря, ждал их раньше. Глядя в бинокль из своего штабного бронетранспортёра, который стоял в капонире в паре десятков метров от опушки, разумеется в лесу, и внимательно изучал приближающегося противника. Судя по столбу пыли, дивизия шла в полном составе, а мне вспомнились кадры кинохроники, когда вот также немцы двигались вглубь нашей страны. Они шли по дороге в два ряда, а кроме того и по обоим окраинам, благо дождей давно не было и земля была сухой и плотной. Впереди ехало десятка полтора мотоциклов с колясками, они двигались метрах в трёхстах от основной колоны, и выполняли роль передового дозора. Когда до стрелковых ячеек осталось около сотни метров, огонь открыли два ручника и пара десятков бойцов, они буквально смели немцев своим огнём. Попускать немцев дальше я не видел ни какой необходимости, еще немного и они по любому увидели бы наши укрепления. Траншеи шли также через дорогу, это что бы можно было безопасно перебираться с одной стороны на другую. Сверху просто уложили брёвна, на них ветки с листьями и затем засыпали землёй, а ветки с листьями, это что бы земля не сыпалась между брёвнами.
Как только немцы увидели, что стало с их передовым дозором, как сразу стали расползаться по полю, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Также они на ходу открыли огонь по обнаруженной позиции, хотя целится было трудно, бойцы сразу присели на дне ячеек, а поскольку издали ячейки было не видно, то и ответный огонь в основной массе бил мимо. Когда немцы приблизились на полкилометра, огонь открыли мои УСВ и дивизионные Ф-22 Севастьянова. Основу немецких танков составляли чехи и тройки, пара десятков четвёрок пылила где то вдали, а пока передние танки стали один за другим вспыхивать от попаданий наших орудий. Для их тонкой лобовой брони бронебойные болванки калибра 76 миллиметров были смертным приговором, с лёгкостью их пробивая и вызывая пожары или детонацию боекомплектов. Немцы смогли подойти метров на триста, но видя, как быстро подбивают их танки, застопорились. Оставшиеся танки старались укрываться за своими подбитыми товарищами, не рискуя выезжать на открытое место. А тем временем позади них разворачивались в боевой порядок новые подразделения, которые подходили к месту боя. Пехота высыпав из грузовиков и бронетранспортёров двинулась вперёд, грузовики отошли, а бронетранспортёры не спеша также пошли вперёд. Тем временем позади развернулся в цепь новый танковый батальон, он стал быстро догонять пехоту с бронетранспортёрами. Дождавшись подкрепления, немецкие танки снова двинулись вперёд, до этого ведя огонь по нашим позициям и стараясь подавить нашу артиллерию.
Как только немцы снова пошли в атаку, я приказал открыть огонь миномётам, потери противника стали стремительно расти, а тут еще и противотанковые орудия подключились, дистанция для них плёвая, они тут даже четвёрку в лоб смогут подбить. Очень скоро всё спереди стало морем огня, с полсотни танков и сотня бронетранспортёров усеяли поле перед лесом, а в небо поднимались десятки чёрных дымов от горящей вражеской техники. Немецкую пехоту, которая имела глупость высунуться вперёд, очень хорошо причесали пулемётно-ружейным огнём. Передние шеренги скосили почти под ноль, в результате оставшиеся отошли используя свою подбитую технику как укрытие. Убедившись, что немцы отошли и пока не планируют снова наступать, приказал отвести основные силы из окопов по ходам сообщений в тыл. Сделал это, как оказалось своевременно, так как буквально через полчаса после этого на наши позиции обрушился артиллерийский огонь. Обстрел длился полчаса, после чего немцы снова пошли в атаку. Быстро вернувшиеся бойцы снова заняли оборону, укрепления пострадали незначительно, лишь несколько дзотов оказались уничтожены случайными попаданиями. Тут на связь вышел старшина разведчик, он сообщил о месте нахождения немецких гаубиц, которые по нам работали. Не желая исполнять роль испорченного телефона, я связал его напрямую с капитаном гаубичником и вскоре позади нас раздались орудийные выстрелы. Сначала капитан бил одним орудием пристреливаясь и разбираясь с немецким прицелом, ему пришлось выпустить порядка десятка снарядов, пока он не пристрелялся. Добившись накрытия, он стал бить всем полком и позиции немецкой артиллерии скрылись в фонтанах разрывов. Старшина корректировал стрельбу и вскоре далеко от нас в небо поднялся огромный гриб, одна из гаубиц попала в грузовик со снарядами. Главное, мы смогли выбить немецкие тяжёлые орудия, а именно они и могли разрушить наши укрепления. Немцы на время притихли, мы даже смогли спокойно пообедать, правда бойцы так и оставались в окопах, а еду им таскали в термосах, мы у немцев много чего за это время захватили. Сначала ели мои бойцы, затем кухни принялись готовить и на бойцов Севастьянова. У того была лишь половина от потребного количества кухонь, да и с припасами тоже было не очень. После трёх часов дня немцы снова пошли в атаку, её поддерживали миномёты и полевая артиллерия. Мои сорокопятки молчали не желая себя выдавать, все орудия уже сменили позиции на запасные, и сейчас работали только УСВ с Ф-22, причём не беглым огнём, а прицельно и исключительно по немецким орудиям. По немецкой пехоте работали миномёты с закрытых позиций и довольно успешно, а учитывая у меня просто огромное количество пулемётов, ближе сотни метров мы немцев к своим позициям не подпускали. К концу немецкой атаки прилетела девятка юнкерсов, но бомбить прицельно мы им не дали, с земли к ним устремились десятки огненных линий. Своё ПВО я расположил прямо на опушке и тоже хорошо замаскировал, в результате сбили два самолёта, и ещё один потянул к своим, сильно дымя правым мотором, а оставшиеся поднялись на три километра и уже оттуда стали бомбить. Разумеется ни о какой точности говорить не пришлось, короче отделались малой кровью, но вечером по нашим позициям снова стала бить артиллерия. В общей сложности немцы растянулись примерно на километр по фронту, тогда как я выстроил оборону на три километра.
На связь снова вышел старшина, он сообщил о новом гаубичном полку немцев. Из-за отсутствия сейчас средств шифрования связи, аппараты ВЧ не в счёт, они проводные, приходилось изгаляться как можем. Если немцы и слушают нас, то тихо охреневают в попытках понять о чём мы говорим.
— Батя, тут опять баклажаны появились, такие же, как и прежде, мне их взять или ты сам посмотреть хочешь?
— А другого нет?
— Груши есть и яблоки, но они растут далеко, а тут только баклажаны.
— Ладно, куда подскочить?
— На 36−8, там увидишь.
Если перевести на человеческий, то появился новый гаубичный полк, который стоит один, пехоты и бронетехники рядом нет, а старшина спрашивал, работать ему одному на уничтожение полка или мы захватим его, и получив известие, что будем захватывать, скинул нам координаты. Вечером я отправил одну роту с шестёркой БА-10 в качестве усиления, к старшине. Они вначале отъехали немного назад, а затем двинулись по лесу в сторону километров на десять от наших позиций и только там, выехав из леса, двинулись в немецкий тыл. Около двух часов ночи отряд встретился со старшиной после небольшой корректировки места встречи по радио, после чего с ходу ворвался на позиции немецкого гаубичного полка. Под прицелами десятков пулемётов, немцы даже и дёргаться не подумали, а мои орлы пока не стреляли, тут и шум раньше времени поднимать не хотели, и главное, мне кое-кто был нужен. Правда я сам не поехал с ротой, но подробно проинструктировал командира роты как ему действовать. Заспанных немцев построили, и сначала они под прицелом моих бойцов загрузили обратно в грузовики все разгруженные снаряды для гаубиц, после чего один из бойцов, что хорошо говорил по-немецки, приказал всем водителям построиться в стороне. После того, как те выполнили приказ, заработали пулемёты и остальные немцы повалились на землю. Затем бойцы с примкнутыми штыками пошли проводить контроль и это всё на глазах обезумевших от страха водителей. Затем боец предложил немцам самим выбрать свою судьбу, или их тут же заколют штыком, или они поведут свои машины с нами, тогда их потом просто отправят в лагерь для военнопленных. Фанатиков не нашлось, хоть
