И вдруг у меня подкосились ноги, я рухнула на пол без сознания. Они оттащили меня назад в спальню, снова накрыли с головой одеялами.

Жестокая Мадам все еще лежала в своей постели без движения. Голова ее была обращена в другую сторону, так что я не могла видеть ее лица.

Тогда они подняли с пола няньку и потащили в соседнюю комнату. Я молилась, чтобы нянька не сказала, что дети не ее, а хозяйки, и чтобы она для спасения своей собственной шкуры или жизни детей не согласилась, что я — дочь Жестокой Мадам.

Время до тех пор, пока они снова привели няньку в комнату, показалось мне целой вечностью. Она плакала и тяжело дышала. Бандит швырнул ее на постель и снова накрыл одеялом.

— А теперь спите! И горе вам, если я услышу, что вы разговариваете!

На лестнице раздался грохот, какое-то время было слышно, как они разговаривают друг с другом, что-то кричат, двигают мебель и хлопают дверями.

Затем все стихло.

Я долго ждала. И лишь через некоторое время, показавшееся мне вечностью, я решилась выглянуть из-под одеяла. Но я уже не увидела ни света фонариков, ни самих бандитов. Я медленно сползла на пол и прислушалась. Ничего не было слышно, все было тихо. Я на животе подползла к двери. Она была широко распахнута. Я выглянула в коридор. Никого не было видно. Я прислушалась к тому, что происходит в темноте, но в доме уже ничего не было слышно.

Сантиметр за сантиметром я прокралась по коридору, а потом спустилась по лестнице вниз. Через каждую пару шагов я останавливалась и прислушивалась.

На улице уже забрезжил рассвет. На первом этаже тоже все было тихо. Дверь дома была распахнута, и через нее я уже видела светлую полосу на небе.

Постепенно рассветало. Все остальные двери на первом этаже тоже были распахнуты. В гостиной царил неописуемый хаос. Все ящики и шкафы были открыты. Везде валялись вещи Жестокой Мадам, посуда была разбита. Там, где раньше стоял телевизор и DVD-плеер, зияли пустые места.

В кухне мой взгляд упал на часы. Было четыре часа утра. Я прошла по коридору к входной двери дома и выглянула наружу. Снаружи на газоне валялись вещи: мебель, одежда, книги, компакт-диски. След из разбросанных мелких вещей тянулся до самых ворот. Ворота тоже были широко распахнуты.

Я стала искать сторожа. Мне пришлось несколько раз стучать ему в дверь, прежде чем он наконец с заспанным видом появился из-за гардины. Бандиты закрыли дверь его комнаты на ключ. Он подергал дверь, протер глаза и открыл окно. Он сказал, что ничего не видел и не слышал. Затем он вылез наружу через окно.

— Идите сюда, на нас напали! Махарани и дети наверху! Им плохо. Быстрее идите за мной! — закричала я ему.

Я помчалась назад в главное здание и попыталась позвонить в дом дочери Жестокой Мадам. Однако все телефонные провода были обрезаны. Я попыталась снова соединить провода так, как когда-то видела по телевизору в каком-то боевике, но у меня ничего не получилось. Тогда я снова помчалась к охраннику и позвонила с его мобильного телефона в дом дочери Жестокой Мадам.

— Скорее приезжайте к нам! На нас напали, — попросила я.

Но мне сначала не поверили. Мужчина на другом конце провода подумал, что это шутка.

— Нет, пожалуйста, это не шутка, вы должны приехать как можно быстрее.

Наконец он поверил мне и побежал звать деверя Сьюзи к телефону.

Прошло несколько минут.

— Да, кто это? — спросил деверь.

— Извините, что я так рано беспокою вас, сэр, это я, Урмила, которая работает у матери Сьюзи. Нас ограбили, пожалуйста, приезжайте побыстрее.

Мне повезло, что он поверил мне.

— Мы сейчас же приедем, — пообещал он и положил трубку.

Тогда я снова побежала наверх, чтобы посмотреть, как чувствуют себя Жестокая Мадам и все остальные. Жестокая Мадам все еще лежала, словно мертвая.

Я не сразу решилась дотронуться до нее, чтобы проверить пульс. Но все же, переборов себя, я взяла ее за руку. Нет, она была жива, наверное, просто без сознания. Нянька тоже ни на что не реагировала. Наверное, после перенесенного волнения, выбившись из сил, она крепко уснула. Дети тоже крепко спали.

Я взяла полотенце, смочила его и приложила ко лбу и щекам Жестокой Мадам. Однако прошло еще несколько минут, прежде чем она пришла в себя. Она раскрыла глаза, затем вскочила на ноги.

— Они ушли? Что случилось? Где эти люди?

— Они ушли, не беспокойтесь, они ушли, — успокоила я ее.

— О боже, Урмила, это было ужасно! С детьми все в порядке? — Она снова взяла себя в руки, выпрямилась и стала надевать свой халат.

— Да, дети спят, нянька тоже. Я позвонила в дом вашей дочери. Сейчас приедет помощь.

Жестокая Мадам встала, затем причесала волосы и бросила испытывающий взгляд в зеркало.

— Я выгляжу ужасно! — заключила она.

Она все еще не пришла в себя от шока.

Мы вместе спустились вниз. Когда она увидела масштабы разгрома, то потеряла дар речи. Она молча ходила по комнатам, переступая через опрокинутую мебель и валявшиеся на полу ящики и полки.

Через несколько минут появился родственник дочери с парой слуг. Услышав шум машин на подъезде к дому и хлопанье дверей, я выскочила наружу.

— Что здесь случилось? Почему открыты ворота?

Деверь пришел в ужас от того, что увидел.

— Нас ограбили, — сказала я, — тут было около пяти или шести вооруженных мужчин. Они держали нас тут всю ночь и угрожали нам.

— Как чувствуют себя остальные? — спросил он.

— Все о'кей, — успокоила я его.

На пороге появилась Жестокая Мадам. В утреннем халате, без макияжа и еще бледная после пережитых ночью ужасов, она как никогда выглядела такой старой, какой и была на самом деле. Мне стало ее почти жалко.

Но это быстро прошло.

— Так, Урмила, чего ты тут торчишь? Приготовь нам чай и принимайся за работу. Как видишь, тут есть чем заняться.

«Она никогда не изменится», — с болью опять подумала я.

Я пошла в кухню, чтобы нагреть воду для чая и приготовить рис на завтрак.

В этот раз к нам приехала полиция. Полицейские составили протокол и сделали фотографии погрома. Жестокая Мадам, нянька и я должны были поодиночке описать события этой ночи. Бандитам удалось открыть сейф и похитить бриллианты, украшения и деньги на сумму более сорока пяти миллионов рупий[20]. Кроме того, они украли часы «ролекс», дизайнерские платья, солнцезащитные очки, предметы искусства, картины, подарки и другие ценные вещи. В общей сложности Жестокая Мадам потеряла почти восемьдесят пять миллионов рупий[21].