Он хмурится.

— Иди сюда. Белка, иди, — тянет на себя и осторожно усаживает на кровать. Демид несколько секунд рассматривает мою спину. А когда он поднимает на меня глаза, в них тревога. Я вижу, что его ладони в крови и от страха начинает дрожать подбородок.

— Ее задело! Господи, кровищи то сколько! — раздается над головой голос Вики. Оторвав от Огинского взгляд, поднимаю голову и вижу, что меня обступили Соня, Зар и Вика. И все до одного с испугом уставились на меня.

— Эй — Демид зовет меня, а когда я не реагирую, его пальцы обхватывают мои скулы, поворачивая к себе лицом.

— Все хорошо будет.

Он словно не слышит и не видит никого кроме меня. Я пытаюсь побороть панику, концентрируюсь на его карих, сейчас таких теплых, хоть и встревоженных глазах. И понимаю что мне не страшно. В его руках не страшно.

— Давай, я осторожно, — спрашивает взглядом, взявшись за подол моей футболки. От этого движения, бок снова опаляет болью.

— Нет, — всхлипываю.

— Белка! — с нажимом, схватившись за мои скулы. — Мне нужно осмотреть твою рану. Не бойся, я не сделаю больно, ты веришь?

Верю ли я? Всегда... И вдруг понимаю, что не важно, кто стоит вокруг нас, не важно, что творится снаружи. Я только на него смотрю, только он имеет значение.

Сглотнув, киваю согласно.

Демид впервые за это время поднимает глаза к присутствующим.

— Отвернитесь!

Зар, словно только сейчас пришедший в себя, начинает отгонять девушек. Он уводит их в другой конец зала. Дождавшись, когда мы останемся одни, Демид осторожно стягивает с меня футболку. Мне больно. Я дрожу всем телом, хватаясь за его плечо, словно за спасательный плот. Дема отбрасывает футболку в сторону, внимательно исследуя глазами мою рану.

— Давай, вот так, ложись, — он слегка нажимает мне на плечо, укладывая животом на диван.

Его пальцы так нежно порхают по коже, но мне все равно страшно. От каждого его касания я вздрагиваю.

— Ничего страшного, просто порез глубокий...

Я все еще не смотрю на него. Боюсь поворачиваться, не хочу, чтобы видел в одном только белье. Я, наверное, идиотка, но в этот момент я вдруг думаю о том, что надела сегодня свой старый спортивный лифчик. Не хотелось бы, чтобы кто-то видел его... Тем более Демид.

Слышу, как рвется ткань в его руках.

— Иди ко мне, — снова зовет.

Я неспешно поднимаюсь, закрывая ладонями свою грудь. А он, словно не хочет меня еще больше нервировать, смотрит только на свои руки, пока перевязывает мой бок, затягивая рану.

— Чтобы кровь остановить, — произносит хрипло в ответ на мой жалобный стон. И когда ткань повязана, его пальцы вдруг касаются моей правой лопатки. И это прикосновение длится так долго, что я начинаю дрожать.

— Что?

Демид хмурится, убирает руку. А я, опустив глаза, вижу свою окровавленную футболку, сейчас превратившуюся в лохмотья. И тут до меня доходит! Это ее он порвал. Мою любимую, с Леви! Ту, что Марк подарил мне на день рождения!

На глазах выступают слезы. Проследив за моим взглядом, Огинский хмурится. И, по всей видимости, я выгляжу настолько жалко, что он решает отдать мне свою. Стянув с себя футболку, надевает ее на меня. Только на этот раз его взгляд снова становится холодным, непроницаемым, а в его руках больше нет недавней нежности.

От этого мне становится так плохо, что слезы начинают катиться по лицу. Огинский хмурится.

— Не ной, Белка! Только ты так можешь, блин. На мне ни царапины, а ты вся в порезах, — цедит недовольно.

На мгновение, я даже вдохнуть не могу. Настолько ошарашена его резкой сменой поведения.

— Спасибо, а то я уже скучать стала по заднице - Демиду.

Попыталась встать, но стало больно. Опустилась обратно на диван. А он смотрел на меня так, словно я самое бесполезное существо на этой планете.

— Дем, меня тоже задело! — возле нас появилась хнычущая Вика. Она протянула к нему руку, показывая что-то на своем локте.

Хотела сказать, что бородавки от пуль не появляются, но тактично промолчала, решив, что будет полезнее для моей нервной системы не связываться с ними.

— Сейчас, — Огинский поднимается и подходит к блондинке. Осматривает ее. – Все нормально. Не паникуй, — прижимает к себе.

— Что это было? – дрожащим голосом спрашивает Соня.

Захар тоже бледный как мел.

Мне бы тоже хотелось знать, что произошло.

— Посиди здесь, я сейчас, — Демид усаживает на диван Вику, направляясь к дверям. И в этот момент в помещение входят Исай с Миром.

— Свалили, мрази! — рычит Мирон, убирая пистолет за пояс джинсов.

— Все целы? — Исай скользит напряженным взглядом по присутствующим, а когда видит раздетого Демида, напрягается.

Потом его глаза находят меня.

— Ты в порядке?

Подойдя ближе, опускает глаза на испачканную кровью и оборванную футболку.

— Эй, крылышко, — приседает рядом, в глаза мои заглядывает.

В присутствии Исая меня отпускает. Я вижу его рядом, и словно все, что мучило внутри, сейчас наружу рвется. По щекам слезы, я начинаю дрожать. А он притягивает меня к себе.

— Я перевязал рану, но, возможно, придется зашить, — раздается за спиной напряженный голос Демида.

— Не переживай, все будет хорошо, поняла? — Исай заглядывает в мои глаза. Я киваю в ответ. Тогда он поднимает взгляд на присутствующих здесь ребят.

— Мир, звони Амиру. Пусть в дом едет. Собирай парней. Пусть все отправляются на поиски. Эти у*бки должны быть у меня в руках уже к вечеру.

— Захар, отвези девочек в клуб. И чтобы ни слова, всем ясно?

Вика с Соней испуганно кивают.

Мирон кидает Огинскому пистолет, он ловит тот на лету. Передергивает затвор.

— Вик, иди сюда, — подзывает блондинку. Что-то говорит ей, убирая волосы в сторону.

Отворачиваюсь, не желая на них смотреть.

Исай поднимается и осторожно берет меня на руки.

— Идем, крылышко.

Когда проносит мимо Демида, я ловлю его напряженный взгляд. Я пытаюсь сказать Исаю, что могу и сама. Не хочу, чтобы на глазах у Огинского Исай делал это. Но мне так страшно и больно, что я продолжаю молчать, позволяя Гессу держать себя на руках.

— Исай! – раздается громкий голос Демы. — Это ведь Алексеев? Я правильно понял?

Исай оборачивается, чувствую, как его