Он вылетел на возвышение и опять «поймал воздух». Оставив деревья позади, а землю внизу, он заметил второй снегоход. Тот догнал его. Какое-то мгновение они мчались рядом. Алекс резко подался вперёд всем телом и схватил носок доски. Всё ещё в полёте, он развернулся, пустив корму по дуге. Момент был выбран правильно. Хвост доски ударил второго охранника по голове, едва не выбив его из седла. Тот вскрикнул и потерял управление. Снегоход завалился набок, как в крутом вираже. Водителя выбросило из седла — он закричал, когда, закончив серию кувырков, снегоход придавил его. Машину и водителя ещё какое-то время по инерции тащило по насту, потом они застыли на месте. Приземлившись, Алекс резко затормозил. Перед глазами стоял зелёный пар от собственного дыхания.

Через секунду он снова оттолкнулся. Было видно, что все лыжные трассы ведут в долину. Наверняка, это Железная Долина. Выходит, у него получилось! Он спустился с горы. Но, с другой стороны, здесь он наиболее уязвим — это самое узкое место, и другого пути нет. Вдали горели огни. Там был город. Там была безопасность. А посреди долины проходила железная дорога, с двух сторон обнесенная насыпью и забором из колючей проволоки. Городские огни освещали всю местность. Железная дорога шла из туннеля, потом сто метров по прямой и, резко поворачивая, исчезала из виду.

Двое в сером фургоне наблюдали, как Алекс спускается с горы. Всего несколько минут назад они остановили машину по другую сторону железнодорожной ветки. Взрыва они не видели и теперь недоумевали, куда делись охранники на снегоходах. Но это не их забота. Им приказали убить мальчишку. А он прямо перед ними умело преодолевал чёрный спуск. И приближался с каждой секундой. Спрятаться негде. У одного из мужчин — бельгийский автомат FN MAG, способный разрезать его пополам.

Алекс заметил фургон. Увидел направленный на него ствол. Остановиться было невозможно. Менять направление тоже слишком поздно. Он проделал такой путь, но теперь всё было кончено. Алекс почувствовал, как силы покидают его. Где же МИ-6? Почему он должен умереть, здесь, один?

Внезапно раздался гул — из туннеля со скоростью около двадцати миль в час выехал товарный поезд. Дизельный локомотив тянул по меньшей мере тридцать вагонов. Между Алексом и автоматом вырастала защитная стена. Она будет защищать его считанные секунды — нужно спешить.

Смутно понимая, что делает, Алекс направил доску на последний бугор и, подпрыгнув на нём, как на трамплине, взмыл в воздух. Вот он поравнялся с поездом… вот уже над ним… Переместив вес, он очутился на крыше вагона. Крыша была покрыта коркой льда, и на секунду Алексу показалось, что он просто соскользнёт с неё с противоположной стороны, однако ему удалось развернуться, и теперь он, перескакивая с одной на другую, ехал по крышам вагонов. Леденящий вихрь колол лицо — поезд уносил его от автомата.

Получилось! Убежал! Он скользил вперёд, к его скорости прибавилась скорость поезда. Ни один сноубордист не мчался так быстро. Но тут локомотив оказался у поворота. На льду доске не за что было зацепиться. Ускорившись, состав взял влево, а Алекса центробежной силой швырнуло Направо. Он опять парил над землёй. Но снега не осталось.

Алекс бухнулся на землю, как тряпичная кукла. Сноуборд отлетел в сторону. Дважды перекувыркнувшись, Алекс врезался в проволочную изгородь и остановился. Он лежал, закрыв глаза, и из глубокой раны на лбу сочилась кровь.

Поезд распорол ночную тьму и исчез.

Алекс не шелохнулся.

Карета «скорой помощи» мчалась в сторону реки по Авеню Маки де Грезиводан в северном Гренобле. В пять часов утра улицы города были пусты и в сирене не было необходимости. У реки машина свернула к комплексу современных уродливых зданий. Это была вторая по величине больница в городе. «Скорая» остановилась у приёмного отделения. Задние дверцы распахнулись, и к машине устремились санитары. Миссис Джонс вышла из ехавшего следом автомобиля и смотрела за тем, как мягкое, неподвижное тело положили на каталку и спешно повезли к дверям. Мальчик уже был под капельницей, его лицо закрывала кислородная маска. В горах валил снег, а здесь, внизу, уныло моросил дождь. Над носилками склонился врач в белом халате. Он вздохнул и покачал головой.

Миссис Джонс видела это. Она перешла через дорогу и последовала за каталкой.

Коротко стриженный худощавый мужчина, в чёрной водолазке и дутом жилете, также наблюдал за больницей. Он заметил миссис Джонс, но не знал, кто она. И он видел, как привезли Алекса. Достав мобильный телефон, мужчина набрал номер. Надо сообщить доктору Грифу…

Спустя три часа над городом взошло солнце. Гренобль — в основном город современной застройки, и, даже в восхитительном обрамлении из гор, ему нелегко казаться привлекательным. В этот промозглый, туманный день ему это никак, не удавалось.

К больнице подъехала машина. Из неё вышла Ева Стелленбош в костюме в крупную белую и серебряную клетку. На копне рыжих волос — шляпка. Она даже накрасилась в виде исключения. Ей хотелось выглядеть элегантной. Но больше всего она была похожа на переодетого мужика.

Она вошла в больницу и сразу нашла регистратуру. За стойкой, заставленной телефонами и компьютерными мониторами, сидела молоденькая медсестра. Миссис Стелленбош обратилась к ней на хорошем французском:

— Извините, мне известно, что утром сюда доставили мальчика. Его зовут Алекс Френд.

— Одну минуту, пожалуйста.

Медсестра внесла имя в компьютер. Когда она прочитала информацию, то сразу же посерьёзнела.

— Могу я спросить, кем вы ему приходитесь?

— Я помощница директора в академии «Белый пик». Он наш воспитанник.

— Мадам, вы знаете, насколько тяжело он пострадал?

— Мне сказали, произошёл несчастный случай — он упал, катаясь на сноуборде. — Миссис Стелленбош достала платочек и промокнула глаза.

— Ночью он спускался с горы на сноуборде и на него наехал поезд. Он в очень тяжёлом состоянии, мадам. Сейчас его оперируют.

Глотая слёзы, миссис Стелленбош кивнула.

— Меня зовут Ева Стелленбош, — сказала она. — Можно мне подождать тут?

— Конечно, мадам.

Миссис Стелленбош присела на один из стульев неподалеку от стойки регистратуры. В течение часа она наблюдала за людьми, прибывающими и покидающими больницу; кто-то шёл на своих двоих, кого-то везли в инвалидных креслах. Новостей о пациентах ждала не она одна. Миссис Стелленбош приметила сдержанную на вид женщину с плохо постриженными чёрными волосами и угольно-чёрными глазами. Та изредка поглядывала на лондонскую Times: англичанка.

Потом открылась дверь, и вышел доктор. У врачей бывает особенное выражение на лице, когда они собираются сообщить трагическую новость. У этого было именно такое лицо.

— Мадам Стелленбош? — спросил он.

— Да?

— Вы директор школы?..

— Помощница директора.