Охотник появился внезапно. Бросился вперед бешеной тенью, и воздух задрожал от его ярости. Ог закрыл собой Ежа, поднялся во весь рост. Он не прятался и не боялся. Его не пугали стрелы Речных людей, это Птица поняла очень хорошо. Ни одна из стрел не долетела до него, хотя воины закричали что-то гортанное и радостное, и тетивы на их луках запели с удвоенной силой.

Так странно и так ужасающе было стоять и смотреть, как обрывается полет стрел и они падают у ног хозяина. Видеть, как наливаются черным глаза Ога, как дрожит в напряжении воздух, вздыхает беспокойно земля под ногами. Миг – и камни на верхушке противоположного склона, с которого стреляли воины, полетели вниз. Огромные валуны катились, тяжело подпрыгивая и увлекая за собой поток мелких булыжников и земли. Верхушка холма обрушилась на воинов грохочущим камнепадом, погребая под собой кричащих, испуганных людей.

Птица замерла, чувствуя, как разрастается внутри огромная черная яма ужаса. Ноги приросли к земле, руки стали безвольными и влажными.

Ог, наконец, взглянул на нее, сверкнул злыми глазами и молча склонился над Ежом.

– Молодец, парень, – сказал он тихо, и голос его вдруг показался необычайно мягким и добрым.

Для мага и его спутников накрыли щедрый стол. Жареный барашек, запеченный гусь, пироги с ягодами и множество кувшинов с вином. Нас и его люди вино не пили, потому попросили принести воды.

Игмаген обедал вместе с ними, но ни словом не обмолвился о том, что на самом деле стоит за его желанием якобы скрепить мирный договор. Глава клана понимал, что договор – это просто предлог. Что-то было на уме у Праведного Отца, но его глаза блестели равнодушно, будто никаких замыслов и нет. Он говорил о налогах, неурожае, беспорядках на границе. Все это Наса совершенно не интересовало.

Старшая дочь Игмагена, хрупкая девушка с огромными глазами, сидела рядом с отцом, опустив голову, покрытую прозрачным светло-голубым покрывалом. Нас видел ее длинные сережки с изумрудами, так удивительно сочетающимися с темно-зелеными глазами, тонкую золотую цепочку с неизменным символом колеса на точеной шейке, и это зрелище нравилось ему гораздо больше разговоров Праведного Отца.

Игмаген представил свою дочь, назвав ее Илаей, и больше к ней не обращался. Рядом с девушкой сидела ее нянька, покрытая черным платком, и постоянно что-то бубнила сердитым шепотом, на что ее воспитанница только гневно сверкала глазами.

Нас ловил на себе ее быстрые взгляды и понимал, что нравится Илае. Он рассматривал девушку в упор, слегка улыбаясь, и медленно потягивал холодную воду из кубка. Он этой же ночью овладел бы дочерью Игмагена, такою хрупкою, зеленоглазою, злою и порывистою. Так было принято в его землях – девушки для того и были созданы, чтобы отдавать свою любовь мужчинам. А если бы Илая понравилась Насу настолько, что душа его загорелась бы огнем страсти, то он даже женился бы на ней. И тогда она бы родила ему детей, мальчиков и девочек.

Но не здесь, не в Нижнем королевстве, Илае познавать ласку и предаваться утехам любви. Здесь принято соблюдать свои правила, и любовь между мужчиной и женщиной названа тут злом. Потому Нас лишь слегка улыбался девушке, не сводя с нее глаз.

Он знал, что красив – еще ни одна прелестница не устояла перед взглядом его черных глаз и перед его белозубой улыбкой, – и не сомневался, что дочь Праведного Отца в эту ночь не уснет, думая о черноглазом молодом маге из соседнего королевства.

Поздний обед затянулся до вечера. Выводили грустные напевы музыканты в углу, терзая струны странных, вытянутых арф, подпрыгивали невеселые шуты, звеня бубенцами на одежде и шапках. Рычали под столом охотничьи собаки. За окнами медленно садилось солнце.

Железные рыцари – а их собралось за столом немало – пили много вина, разрывали руками мясо и кидали куски на пол, своим псам. Игмаген, немного захмелев, завел разговор об охоте и предложил завтра же затравить оленя.

– Это будет славное развлечение, – пыхтел он, не переставая отрывать зубами мясо барашка.

Нас ел мало – все это застолье казалось ему глупым фарсом.

Наконец, когда забили колокола на башне храма, возвещая о приближении ночи, Игмаген поднялся, сказал, что комнаты для гостей приготовлены, и пожелал всем спокойного отдыха.

Отряд разместили в правом крыле сруба, длинном и более низком, чем остальной дом. Две широкие комнаты, хорошо протопленные, показались Насу душными и унылыми. Его воины тут же устроились на полу, а для Верховного мага в одной из комнат стояла широкая деревянная кровать с подушками и толстыми одеялами. Нас усмехнулся, глядя на подобные удобства. В его клане на кроватях спали только женщины и малые дети. Воины и маги всегда располагались на полу, на шкурах, готовые в любой момент встать на защиту своего клана и своей семьи. Так было принято, такие были обычаи. И Нас не собирался их нарушать.

В полночь, когда Маниес остановился над самой крышей сруба и в окна полился бледный, неуверенный свет, в дверь к Верхним магам постучали. Пришел посыльный и пригласил Наса на совет к Праведному Отцу, одного. Замгур неодобрительно поднял брови, как бы говоря, что не следует доверять здешнему правителю, но Нас чувствовал, что подвоха тут нет. Да и один из Невидимых, выступив из мрака, одобрительно кивнул головой. И маг последовал за посыльным, тихо шагая по деревянным половицам огромного дома.

Вот теперь окончательно стало ясно, что Праведный Отец собрал всех не просто так. В душе Наса зашевелилось предчувствие чего-то необыкновенного и нового. И вовсе не в договоре о мире тут было дело. Игмаген среди ночи собирал совет и позвал на него Верховного мага. И, видимо, не только его.

Комнатка, куда привели Наса, была совсем небольшой. Ее стены, деревянные, ровные, теплые, были украшены оружием и красно-черными коврами. На полу тоже лежал пушистый ковер, и Праведный Отец, уже без кольчуги и без плаща, в одной рубахе, ходил по нему босиком. Толстые белые пальцы на его ногах вызвали легкую улыбку на губах Наса.

– Нехорошие нынче времена, Нас Аум-Трог, – проскрипел Игмаген, и в голосе его не слышалось ни капли хмеля, – очень нехорошие.

Нас молча поклонился в ответ и опустился в деревянное кресло, стоящее напротив Праведного Отца. Тот тоже сел, взялся за кочергу и перемешал угли в гудящем камине. После снова заговорил:

– Суэмцы снова обрели власть. У них есть все: железо, золото, пшеница и добрая земля. А главное, у них есть удивительные технологии, которыми они не желают делиться. Ни вечным огнем, ни станками, печатающими черные буквы на бумаге, ни удивительными плавильнями, на которых они могут делать много железных орудий. Что скажешь, Нас?

Гость разочарованно прищурился и ответил:

– Нападать на Суэму не решится ни один маг. И бояться ее жителей тоже не стоит, ведь суэмцы не желают войны. Они не воины сами по себе, они творцы. Суэмцы всегда творят – так говорят в наших селениях.

– Ну а ты, Нас? Ты творец или воин?