На секунду Чертанов задумался:

— Я бы не хотел пока связывать себя какими-то обещаниями.

Валентина вздохнула:

— Связывать себя и не нужно. Работа может быть разовой, но тебе заплатят за нее столько, сколько ты не получал в милиции даже за год работы.

За деловым разговором возбуждение немного улеглось. Сейчас перед Михаилом был человек, который предлагал ему весьма недурную работу, а следовательно, определял его будущее на ближайшие несколько месяцев. В общем, здесь не было ничего дурного.

— Предложение интересное. И что же я буду делать?

— Например, охранять груз. У меня есть знакомый, который занимается специфическими перевозками. Ему нужны проверенные люди. Тем более ты работал в милиции, умеешь держать оружие.

— Странно все это, — негромко сказал Чертанов.

— Почему? — удивилась Валентина.

— Я настороженно отношусь к ситуациям, в которых легко даются шальные деньги. Это случайно не радиоактивные отходы? Такое мне ни за какие деньги не нужно!

— Нет, — категорически ответила Валя. — Ведь я заинтересованная особа, если груз будет радиоактивный, тогда, боюсь, ты не сумеешь приласкать меня.

— Это уж точно!

— Знаю только, что груз военный. Но что именно, не моего ума дело! Так ты согласен?

— У меня нет выхода.

— Очень рада была тебе помочь. — Валентина пододвинулась поближе. — Ну что ты… Я не узнаю тебя, ты такой нерешительный.

— Все в порядке… Только мне немного мешают эти кольца в бархатной коробке, — признался Чертанов.

Даже в темноте было заметно, как глаза девушки озорно блеснули:

— Так в чем же дело? Убери!

Откинув одеяло, Михаил поднялся и, не стесняясь своей наготы, подошел к столу.

Обручальные кольца были очень красивыми, с платиновыми вставками. У парня определенно был вкус, а кроме того, он потратил на них кучу денег. На такой подарок можно расщедриться только при наличии сильных чувств.

Выдвинув ящик комода, Михаил небрежно бросил в него бархатную коробочку и зашлепал обратно в постель.

Чем больше говорил Егор, тем сильнее хмурился Косматый, в миру Петр Рубцов. Шатун и сам понимал, что проблем у смотрящего теперь прибавилось. Грабеж ювелирного магазина, да еще с захватом и убийством заложников, милиция просто так не оставит. Омоновцев следует ждать уже сегодня ночью: прошерстят все «малины», ворвутся в кабаки, где обычно любит гужеваться братва, для пущего страха уложат мордами в пол всех присутствующих, а несогласных и тех, кто им не понравился, отправят в обезьянник.

По большому счету все это, конечно, несерьезно и смахивает на демонстрацию силы, но шухера получится выше крыши. Не исключено, что некоторым малосимпатичным гражданам выбьют пару зубов, но дальше мордобоя дело не зайдет. Иное дело, если кто-то из братвы вздумает проявить ненужный героизм и ответит действиям омоновцев стрельбой. Тогда уже дело и впрямь станет нешуточным. А потому следует дать сигнал, чтобы братки залегли поглубже в тину и понапрасну не шуршали.

Смотрящему о своем районе полагалось знать все. На то он и поставлен сходняком! Ни одно серьезное дело не обходится без внимания Косматого, а потому он знал едва ли не о каждом расписанном кармане, едва ли не о каждой путане, вставшей у обочины дороги. В какой-то степени он был ответственным за каждого форшмака. И прежде чем идти на скок с прихватом, полагалось прежде урегулировать вопрос со смотрящим. Таково правило. И оно соблюдалось.

Закона не придерживались только залетные и беспредельщики, к которым Косматый был по-особенному строг. Оно и понятно, от залетных одни неприятности. Двор не свой, а следовательно, можно гадить по-крупному, а вот дерьмо пускай разгребают хозяева. А потому ничего удивительного, что наиболее ретивых находили в подворотне с выпущенным ливером.

Будь человеком, соблюдай приличия, если пришел в чужой дом. Окажи почтение хозяину, сними шапку перед ним, тогда и тебя станут уважать. А если захотел на скок, так подойди по-человечески к смотрящему, обоснуй свое решение, обговори с местной братвой причитающуюся ей долю для общака и ступай себе — кормись!

Во всех делах должна быть согласованность. Иначе своими действиями ты можешь подставить других.

В том, что грядут серьезные неприятности, Петр не сомневался. В его районе осело с десяток человек, которые всего лишь полгода назад мочили рога, а теперь были звеньевыми в бригадах. Еще трое числились побегушниками, но имели крепкие ксивы. Но при сильном шмоне их могут так тряхнуть, что они выпадут из своих штанов. Об этом тоже следовало помнить. В связи с этим может возникнуть масса ненужных вопросов, которые опять-таки решать смотрящему. Весь ворох проблем нужно будет регулировать именно ему.

В милиции тоже не дураки сидят! Если бы побегушники затаились и вылезали наверх только для того, чтобы слегка попастись на вольных выпасах, то, чего кривить душой, еще неизвестно, как бы поступил Косматый. Но парни, добравшись до Москвы, честно сказали, что «сделали лыжи», и заявили, что желают быть под его началом. Косматому достаточно было сделать всего лишь два звонка, чтобы проверить их. А кроме того, за них поручились весьма уважаемые люди, и Косматому ничего более не оставалось, как снабдить их крепкими ксивами и принять под свое крыло.

Побегушники, конечно, не очень-то были к месту в его крохотной империи. При сильном ударе она может и расколоться. А выстраивать заново всегда труднее.

С Егором Даничевым, или Шатуном, как его называли на зоне, ситуация сложилась иная. Какое-то время Косматый и Шатун очень серьезно приятельствовали. Провернули несколько дел вместе, а это, как известно, сближает людей куда крепче, чем кровное родство.

Позже судьба свела их вновь, но уже на крытке. Косматый три года как парился в воркутинском кичемане, когда туда прибыл Шатун. Это на воле Егор был авторитетным человеком, а на чалке другие порядки. Жизнь начинается как бы с белого листа. Здесь прежний авторитет не в счет, его нужно завоевывать по новой. А потому, будь добр, предстань под ясные очи смотрящего. Под очи Петра Косматого!

Петр не предал старой дружбы и приблизил к себе прежнего приятеля, а когда его самого отправили на этап, оставил вместо себя смотрящим.

Косматый откинулся на полтора года раньше Шатуна. А потому не было ничего удивительного в том, что, когда тот пришел к старому приятелю и сказал, что хочет малость попастись в его угодьях (благо и место для этого нашлось подходящее — крепкий ювелирный магазин), согласие было получено. А следовательно, ответственность за отрицательный результат лежала в первую очередь на смотрящем.

— Ты говоришь, что тебя не узнали? — прервал излияния приятеля Косматый.

— Не должны были, Петро, — убежденно сказал Шатун. — Знаешь, я нутром чувствовал, что нечто подобное могло произойти, а потому усы наклеил, бородку.