– Повторяю, я хочу этого, причем не только ради себя, но и ради Рэни. У нее со здоровьем не все в порядке. Гейнора в Боувеле сказала мне, что дела обстоят хуже, чем Рэни мне рассказывает. Не состоявшийся шестьдесят лет назад концерт является источником ее беспрестанных сожалений. Если я смогу помочь этим пожилым людям воссоединиться, это сделает их счастливыми до конца их дней. И это будет чудесно, не правда ли?

– Неплохая винтажная коллекция, с которой тебе придется иметь дело, – произнесла Джоанна. Лицо сестры расслабилось, на губах заиграла улыбка. – Ах, Матильда Белл, я тебя люблю. Поезжай и хорошо проведи время, настолько хорошо, насколько получится в автофургоне с капризной пенсионеркой…

«И владельцем клуба, с которым я едва знакома и который вызывает у меня определенные подозрения», – мысленно добавила Мэтти.

Учитывая последний факт, Мэтти подумала, что путешествие не будет чем-то уж очень приятным, но она и Рэни надеялись на то, что в конце их ждет успех. И только это имело значение…

«Только между тобой и мной»

С тех пор как она начала планировать поездку, прошла неделя. Вечером накануне отъезда Мэтти сидела за обеденным столом, сплошь покрытым географическими картами и расписаниями, словно многоцветной скатертью. Гейнора хотя и с неохотой, но все же дала согласие отпустить свою подопечную, и Мэтти тщательно проверяла, насколько хорошо они с Рэни подготовились к путешествию. Им предстояло преодолеть тысячи миль неизвестности. Как бы там ни было, женщина не могла заглушить благоговейный ужас перед тем, что их могло ожидать.

– Дети уже в кроватках. Вот, возьми. – Войдя в комнату, Джоанна протянула ей чашку чая.

– Спасибо. Как они? Ава сегодня вечером была какая-то подавленная.

Сестра с покорным видом лишь пожала плечами. Ее улыбка показалась Мэтти совсем невеселой.

– Да уж. Они оба сейчас на нервах. Честно говоря, я это предвидела. После того как дети вернулись из школы, позвонил Фред. Он говорил с ними. Сказал, что хочет забрать их на каникулы в октябре, когда закончится полсеместра. Это еще одна перемена в их жизни.

– Ты отпустишь их на каникулы? Тебе будет непросто.

– Я переживаю, но не желаю становиться у них на пути, если дети хотят. Когда они свыкнутся с тем, как сейчас обстоят дела, станет легче… Детям здесь нравится. Когда ты рядом, они куда спокойнее…

– Завтра я уезжаю на десять дней, – сказала Мэтти, чувствуя себя виноватой из-за того, что, соглашаясь на предложение Рэни, совсем не подумала об интересах племянника и племянницы.

– Не волнуйся на их счет. Они очень воодушевлены вашим начинанием, – заверила сестру Джоанна и добавила: – Эти планы просто невероятны, Мэтти.

– Спасибо. Я стараюсь прояснить все в моей голове перед завтрашней поездкой.

Джоанна рассмеялась.

– Ты хоть понимаешь, что безумием является даже то, что ты серьезно об этом думаешь?

– Ха-ха… Не исключено. Ладно, согласна, немного безумия в этом все же есть.

– Но безумия простительного. Я, признаться, немного тебе завидую.

– Серьезно?

– Да… Как по мне, то идея полностью безрассудная, но ты бросаешься на ее осуществление как в омут с головой. Ты всегда отличалась упорством. Я помню, какой ты была в детстве. Ты уверенно топала к цели, не заботясь о том, что встает у тебя на пути. Мама как-то сказала, что ты не обходишь предметы, а идешь прямо сквозь них. Маленькое решительное личико, кулачки сжаты, ножки топают вперед. – Она улыбнулась. – А теперь я говорю мамиными словами.

– А вот от мамы я такого уже давно не слышала…

От признания на сердце стало тяжелее. Постепенно их отношения улучшались, хотя и слишком медленно.

– Хорошо. И вот что я тебе скажу. Ты оказываешь этим старикам огромную услугу. Ты собираешься дать им шанс, которого у тебя не было. Ты даришь им возможность передумать. Как по мне, это благородный поступок.

Мэтти улыбнулась.

– Я не уверена, что кто-нибудь из них простит Рэни… ну, за исключением Томми, который все эти годы не терял с ними контакта. Мне кажется, что он человек с характером. Я с нетерпением жду, когда познакомлюсь с ним.

– Вы первым делом поедете к нему?

– Да.

Джоанна взяла распечатанный маршрут поездки, который составила Мэтти. Вскоре он станет их библией.

– Альнвик, Кембридж, Бат, Ллан… Ллан… Я не могу даже произнести… а потом Лондон. Насыщенное расписание. Ты уверена, что сможешь всюду успеть?

– Я собираюсь приналечь. Четвертая остановка – Лланджинидр, где теперь живет Элис Дэвис. Деревня находится на границе с национальным парком Брекон-Биконс. Там, должно быть, великолепно.

Джоанна оторвала взгляд от маршрута. Глаза ее округлились.

– Погоди… Та самая Элис Дэвис? Глория Ханнифорд[56] Уэльса?

– Она самая.

– Ух ты, Мэтти! Она – национальное сокровище! Помнишь ту передачу, которую она вела субботними вечерами, когда мы были детьми? Э-э-э… Помнишь название?

– «Спой со мной в субботу». Дедушка ее обожал, бабушка тоже, как мне помнится.

– Вот именно! Поверить не могу, что ты с ней познакомишься!

– Признаюсь, я испытываю благоговейный трепет перед знаменитостями, но от Рэни мне придется таиться. Подозреваю, что карьера Элис вряд ли может произвести на нее благоприятное впечатление.

То немногое, что сообщила ей подруга о самой младшей из «Серебряной пятерки», не оставило у Мэтти ни тени сомнения насчет истинных чувств Рэни. Казалось, что, пока звезда Рэни гасла, Элис, наоборот, стремительно шла к успеху, найдя себе применение в сфере легких развлекательных программ на телевидении. В это же время, в восьмидесятые годы прошлого века, Рэни выступала на круизных теплоходах.

«Если дело идет о слушателях поневоле, – шутливым тоном произнесла как-то Рэни, хотя негодование, избороздив морщинами ее лицо, свидетельствовало об иных чувствах, – то я бы предпочла выступать перед заключенными в тюрьме. По крайней мере, они не шлялись бы пьяными, а еще оттуда можно было бы слинять без надувной спасательной лодки».

– Я тобой очень горжусь, – сказала Джоанна, заключая сестру в крепкие объятия. – Только береги себя. Договорились? Желаю весело провести время. Не волнуйся за нас. Дети очень болеют за тебя. И не переживай насчет магазина. Мы с Лори справимся.