В ТОМУ ВРЕМЕНИ, когда я собирался навестить Биргитту, мы вместе с Ноем Фирером и другими сотрудниками собирали пробы пыли с дверных порогов тысячи с небольшим жилых домов. Путем расшифровки ДНК мы определяли, какие виды бактерий встречаются в этих пробах. Затем мы проверили те же пробы на содержание грибов и столкнулись с фантастическим многообразием грибов как внутри домов, так и снаружи. Мы обнаружили 40 000 различных видов[125]. Хотя их было куда меньше, чем видов бактерий, но и эта величина стала большой неожиданностью. В Северной Америке известно менее чем 25 000 различных видов грибов, включая плесневые, шляпочные и дрожжевые грибы. Выявленное нами в жилых домах разнообразие грибов (или по крайней мере их ДНК) намного превосходит количество видов, зарегистрированных на всем североамериканском континенте. То, что тысячи из найденных нами видов не имеют названий, говорит о нашем невежестве не только в отношении домашних видов, но в целом. Что же касается грибов, имеющих названия, то у каждого своя история. Поскольку жизненные циклы грибов зависят от других организмов, присутствие конкретного грибного вида указывает на присутствие кого-то еще, с кем грибы тесно связаны. Некоторые из найденных нами видов были паразитами винограда, значит, где-то поблизости должен быть виноградник. Другие были патогенами определенных видов пчел, что предполагало присутствие этих насекомых. В некоторых пробах оказались паразитические грибы, способные управлять мозгом муравьев (но не всех, а только определенных видов)[126]. На востоке Северной Каролины мы нашли грибы рода Tuber, находящиеся в симбиозе с корнями деревьев. Для того чтобы распространяться, эти грибы производят плодовые тела (трюфели), издающие запах, напоминающий феромон, выделяемый самцами свиней. Самки, привлеченные этим ароматом, выкапывают трюфели, съедают их, и вместе с их пометом гриб переносится в новые, не заселенные им еще, участки леса.

Мы уже видели, как изменилось за последнее время микробное население наших домов. Люди (себе во вред) самоизолировались от большинства бактерий, характерных для естественной среды, а их место заняли самые выносливые виды, способные жить в душевых насадках, питаться нашей пищей и продуктами нашей жизнедеятельности. Поскольку грибы и бактерии, наряду с другими очень мелкими формами жизни, часто рассматривают под общим названием «микробы», некоторые склонны именно так и воспринимать грибы. На самом же деле грибы гораздо теснее связаны с животными, чем с бактериями, причем их связь настолько близка, что химические вещества, предназначенные для борьбы с грибами, могут уничтожать и человеческие клетки. Еще одно отличие грибов от бактерий заключается в том, что лишь очень небольшое число видов грибов поселяется на теле человека в качестве паразитов или мутуалистов. Наше тело для них слишком теплое (есть даже гипотеза, что теплокровность у позвоночных возникла в качестве защиты от грибковых заболеваний). Из этого можно заключить, что история домашних грибов могла пойти по совершенно особому пути[127]. Так оно и произошло на самом деле.

Многие из грибов в домах, похоже, принадлежат к видам, которые попали в них из естественной среды обитания. Грибы у нас дома очень похожи на те, что обитают во внешней среде. В разных регионах набор грибов внутри домов свой, именно потому, что они неодинаковы снаружи[128]. Воздействие грибов за пределами дома на домашние виды настолько велико, что мы можем определить с точностью до 50–100 км, в каком месте Соединенных Штатов расположен тот конкретный дом, в котором взята исследуемая проба[129]. Соберите пыль у себя дома, пришлите ее в нашу лабораторию, и мы скажем, где вы живете (не забудьте также прислать нам пару сотен «зеленых» — такой фокус может оказаться затратным). Единственный действенный способ избавиться от близкого соседства с этими тысячами видов грибов — переехать в другой дом.

Кроме грибов, проникающих к нам из естественной среды обитания, мы нашли виды, специализирующиеся на жизни в домах; в помещениях они встречаются значительно чаще, чем снаружи. Этих видов оказалось так много, что мы даже не знали, на каких именно сосредоточить внимание, какие из них лучше всего приспособились к человеку и его жилищу. В поисках ответов на эти вопросы я снова обратился к данным, собранным на МКС, а также на российской орбитальной станции «Мир». Точно известно, что все виды обнаруженных там грибов — обитатели закрытых помещений. Невозможно себе представить, чтобы какой-нибудь вид залетел на станцию через открытое окно или люк, как это происходит в земных домах. Условия открытого космоса совершенно непригодны для существования грибов[130].