– Все на месте?

– Я ведь сказал: обстоятельства слишком серьезные, чтобы кидать по мелочи. – Му захлопнул сундук. – Ваша очередь.

– У нас тоже все в порядке. – Безухий оглушительно свистнул, и через несколько минут к месту встречи подошли пять лодок, в каждой из которых лежало по два длинных ящика. Точнее, в четырех первых – по два, последняя шла наполовину пустая.

– Мы договаривались на десять «скотов», – угрюмо заметил Одноногий.

– Помню, – не стал спорить Безухий. – Но в Девяти Дятлах мы столкнулись с Чудью и потеряли один ящик.

– Почему не подняли?

– Мы всю Чудь не посекли, – мрачно произнес второй Черепват. – Мы от нее еле ноги унесли. Там одних леших штук семь было, не меньше.

– Дорожный сбор, – хмыкнул Безухий.

– Ребят только жалко, – добавил Одноглазый. – Четверых потеряли.

Му покачал головой, внимательно разглядывая в унисон оправдывающихся Черепватов, после чего задумчиво почесал толстый подбородок и негромко протянул:

– А знаете, братья, это даже хорошо, что вы одного «скота» посеяли. Теперь у меня есть веский повод вас отпустить.

– Что?!

Адорнийцы на передовой лодке пришли в движение: кто-то схватился за меч, кто-то выдернул из уключины весло, кто-то подался назад, однако Му остался спокоен и даже не прикоснулся к лежащему рядом арбалету. И это обстоятельство вернуло Одноглазому хладнокровие.

– Что значит «отпустить»? – поинтересовался он, с подозрением глядя на докта. – Кинуть нас хотел?

– Нет, – качнул головой Одноногий. – Меня пытались заставить вас кинуть.

– Пытались! – рявкнул Безухий. – Как же…

– Заткнись, – велел Одноглазый. – Му, мы слушаем.

– Спасибо. – Докт побарабанил пальцами по крышке сундучка. – Судя по всему, братья, мы с вами вляпались в прибыльное, но очень кривое дельце. Мне намекнули… Не приказали, а просто намекнули, что вы не должны уйти с Камышового Острова. Смекаете?

– Кто намекнул?

– Заказчик.

– Паскуда!

Безухий отпустил еще несколько ругательств – громких, но бессмысленных, и лишь после этого стал прислушиваться к разговору, что продолжил его смышленый брат.

– Что ты знаешь о заказчике, Му? – поинтересовался Черепват.

– К сожалению, ничего, – вздохнул Одноногий. – Мне заплатили столько, что я не стал интересоваться. И, кажется, напрасно.

– Он дал нам «гробы» и щедрый аванс, – скривился Черепват. – Я полагаю, он весьма серьезная паскуда, затеявшая очень опасное дело.

– Я думаю, нас нанял какой-нибудь лорд, – кивнул Му. – И еще я думаю, что вашей смертью дело не ограничится.

– А чем оно ограничится? – осведомился Безухий.

– Му намекает, что его самого кончат, – хмуро пробасил Одноглазый.

– Я всегда говорил, что вы, Черепваты, живое воплощение поговорки «одна голова хорошо, а две лучше», – ухмыльнулся Одноногий.

– Выбирай выражения.

– Чем тебе не понравился комплимент? – Му хохотнул, но тут же стал предельно серьезным: – Я скажу заказчику, что вы отправились заметать следы: искать пропавшего «скота» и его гроб. Потому, мол, и отпустил. Глядишь, он решит и меня не трогать.

– Почему он должен так решить?

– Потому что нужно убрать всех исполнителей или не трогать никого, – объяснил брату Одноглазый. – А до нас заказчику не дотянуться.

– А если дотянется?

– Тогда и будем бояться. – Одноглазый решительно посмотрел на Одноногого. – Что с деньгами?

– Получите все, за вычетом одной доли.

– Честно, – согласился Черепват. – С этими деньгами мы спрячемся так, что нас не то что заказчик – лучшие адорнийские маги не отыщут. А тебе, Му, удачи.

– Она мне пригодится, – не стал спорить докт.

Они разделились!

Разделились! Разделились!

Марида не знала, что делать. Еще несколько минут назад будущее казалось предельно ясным: выбрать подходящий момент, устранить охранявших «гробы» контрабандистов и освободить плененных друзей. После этого они перебьют остальных подонков и пытками вырвут из братьев Черепватов имя подлого заказчика. Марида не сомневалась, что трусливые работорговцы начнут говорить сразу, но была полна решимости мучить их как можно дольше. День или два, если Черепваты смогут столько протянуть. Сладкие мысли о пытках, которым она подвергнет работорговцев, поддерживали Мариду во время преследования, но…

Но что делать сейчас?

Она догнала караван слишком поздно – кибитки уже разгрузили, к счастью, Марида успела заметить корму последней лодки и сразу же бросилась следом. В воду. Без подготовки и без оружия. В какой-то момент решила осуществить свой план в густых камышах, но вовремя сообразила, что драка на неустойчивых лодках может привести к тому, что «гробы» опрокинутся и утонут. Решила подождать и, как выяснилось, осторожничала не зря: толстый одноногий докт привел с собой много воинов.

Последовавшие затем переговоры Марида слышала через слово, однако поняла, что ее друзей отдают, и именно этот факт расстроил девушку больше всего: в мыслях она уже поквиталась с Черепватами, считала их покойниками и не хотела отказываться от мести. С другой стороны, одноногий докт и его приспешники вызывали у Мариды не менее сильные чувства.

«Ладно, мерзавцы, мы еще увидимся…»

Девушка с ненавистью посмотрела на уплывающих к адорнийскому берегу Черепватов, прошептала проклятие и бесшумно поплыла за доктами. За своими друзьями. За подонком, который заказал похищение.

* * *

Из Гридвальда они ушли на удивление легко.

Известие о событиях в замке не успело распространиться, городские ворота не захлопнулись, а потому никто не пытался остановить несущихся во весь опор всадников. Оказавшиеся на пути горожане разбегались, некоторые, узнав Карлоса, кланялись, другие качали головами, неодобрительно глядя на такую лихость, но все думали примерно одно: «По важному делу поскакал наследник. Видать, случилось что-то…»

Выскочив из Гридвальда, они поскакали по Имперскому тракту, торопясь уйти как можно дальше от города, а километра через два вырвавшийся вперед Ураган повернул в Пущу. С ним не спорили: старый воевода знал местные леса лучше всех.

Узкая дорожка – две колеи среди деревьев – скоро сменилась едва заметной тропинкой, а потом пропала и она. Прошло всего двадцать минут, как беглецы свернули с тракта, а Карлос уже окончательно заплутал, но Ураган не останавливался, упрямо продолжал путь, заводя их все дальше и дальше в Пущу. В какой-то момент воевода приказал спешиться – нужно было перевести лошадей через овраг, после чего вернулся в седло, и неспешная дорога через лес продолжилась. Еще двадцать минут, еще час, еще два… И ближе к вечеру, когда измотанный юноша решил, что скачка продлится всю ночь, Генрих сделал знак остановиться.