Уставшие люди, потерявшие надежду добраться до Земли, просто пытались прожить ещё немного, каждый раз отражая атаки «стай», и уже особо не реагируя на потери своих кораблей, просто делая свою работу. Часть транспортов была переоборудована наспех под госпитали, туда стянули большую часть медиков с других кораблей, и поставили их в центр конвоя, стараясь максимально прикрыть. Таких транспортов было пять, койки для раненных располагали прямо в трюмах, наспех передвинув груз. Для особо тяжелых выделяли каюты, а матросы спали прямо на вахте. Из комнат отдыха соорудили операционные, где постоянно шли операции, свободные от смен матросы помогали санитарам, медсестрам. Люди пытались жить, но с каждым часом, с каждой атакой настроение становилось все более безразличным к миру. Просто надо было прожить еще час, еще сутки… Во взглядах виделось безразличие ко всему, к жизни, к смерти, некоторые даже мечтали о ней, как об избавлении от мук и постоянного страха.

Линкор «Иркутск» был старого проекта, 220 классификация «Рейнджер», он уступал новым линкорам как по размером, так и по вооружению, но он был более маневреннее, и это играло огромную роль в данной ситуации. На капитанском мостике стоял капитан второго ранга Пономаренко. На вид казалось, что ему лет пятьдесят, впалые глаза, седые волосы, обветренные губы, втянутые щеки, но на самом деле ему было тридцать два. После того, как основное охранение ушло на перехват кассиопейских эскадр, он был назначен командиром оставшегося охранения, и за все это время он почти не покидал мостик, мало спал, и то в капитанском кресле, и почти не ел. Охотники, постоянно атаковавшие конвой, не давали времени ни на сон, ни на еду. Вот и сейчас донесся доклад из радарной:

— Квадрат С8, обнаружено четыре корабля классификация охотники!

Пономаренко моментально отреагировал:

— Курс 8890 встречный! Штурмовики, на вылет! «Портленд», займите мое место в строю! «Уэльс» и «Архангельск», со мной! Задача — сбить курс и отвести корабли от конвоя! Всем — боевая тревога!

Послышались утвердительные ответы. Линкоры и два эсминца резко взяли в сторону, на место линкора, который шел рядом с госпиталями, встал крейсер.

Пономаренко усталым взглядом всматривался в радар, на нем отмечались места обнаружения последних контактов противника. Пономаренко пытался вычислить следующую точку, где выпрыгнут охотники, чтобы постараться перехватить их. От конвоя осталось семнадцать транспортов и всего четыре корабля охранения, — старый линкор, крейсер и два эсминца. Снарядов и ракет почти не осталось, старались бить импульсными, но половина из них либо была повреждена при бое, либо вышла из строя. У всего есть предел прочности, и орудия не выдерживали, что говорить, — люди были на грани, но упрямо шли к Земле, стараясь доставить хоть оставшуюся крупицу груза, который был так нужен на Земле. Из сорока штурмовиков, что располагались на «Иркутске», осталось лишь восемь, и то у них было мало топлива, и Пономаренко берег их на крайний случай.

Но сегодня он махнул на все рукой, с утра сверившись с картами. По расчетам они должны были уже сутки назад подойти к дальним границам Земли, где их должны были встречать эскадры прикрытия с Земли! Но вокруг была пустота космоса без намека на присутствие земных кораблей. Да, они очень задерживались! Когда основные силы прикрытия отошли, Пономаренко начал регулярно менять курс, стараясь стороной провести конвой, так как понимал, что эскадры знали маршрут движения конвоя! Он изменил курс, уведя корабли в сторону и прыгая в гиперскорость с разными отрезками времени. И теперь опаздывал почти на неделю!

Охотники постоянно включали глушилки, и конвой никак не мог связаться с Землей! Два раза в сутки они выходили в отрытый эфир, запрашивая помощь, но каждый раз была тишина, которая потом переходила в треск, значащий, что вновь включены глушилки.

И сегодня, когда Пономаренко понял, что эскадр с Земли нет, что теперь неизвестно, где проходит граница Земли, и есть ли она вообще, в его душе что-то ёкнуло, и волна безразличия и обреченности накрыло его. Теперь все команды он отдавал чисто на автомате, а внутри была пустота. Ему было уже все равно, что будет дальше, каждые сутки он терял корабли, как транспорты, так и охранение, и с нетрудными подсчетами он понимал что их гибель, — дело пары дней, и что теперь вряд ли кто поможет! Что с Землей, что с границей, он не знал, связи не было, информации не было! Да, по прямой до Солнечной системы было не более трех суток, но никто не знал, где сейчас проходит вражеский фронт, и, если идти напрямую, можно нарваться на кассиопейские эскадры. Он, пройдя все точки встречи их конвоя, выбрал одно решение, казавшееся ему правильным, — вести конвой вдоль дальних границ, пытаясь обнаружить земные корабли! Ведь если Земля еще существует, то должна где-то быть граница, и ее должен кто-нибудь патрулировать!

Снова раздался доклад из радарной:

— Контакт, контакт! Квадрат А3 — пять целей, класс охотники!

Через минуту новый доклад:

— Квадрат С4 — четыре цели, класс охотники! Пономаренко даже не надо было глядеть на карту, он понял, берут в клещи, и из них им уже не выбраться!

— Ну вот и все! Наконец, всё закончится, — он вздохнул с облегчением, — наконец-то он заснет навечно! Ну и ладно, теперь он знает, что надежда — очень глупое чувство, и что, стараясь ее хранить и верить в нее, все равно ничего не будет! И все, что он сейчас может, так это погибнуть в бою, на мостике его родного любимого корабля! Да, он был не героическим капитаном, как Влас, как Кэтсу, но он всегда старался все правильно делать! Он всегда старался проявлять заботу об экипаже, о корабле, пусть где-то даже был мягок, где-то неправ, но он любил свой линкор, свой экипаж, и теперь был готов погибнуть вместе с ними!

Он переключился на общую волну связи и спокойным голосом сказал:

— Друзья, товарищи, братья по оружию, все — будь то матросы, будь то офицеры, гражданские! Сегодня мы прошли последнюю точку встречи конвоя Землей, наших передовых эскадр нигде нет, я не знаю, какая ситуация на Земле! Связи так и нет, у нас почти не осталось боеприпасов, корабли измотаны до предела, так же и вы все очень устали! Я, честно, потерял надежду! Минуту назад мы обнаружили три стаи охотников, идущих встречными курсами! Сил для отражения у нас нет! Но я принимаю бой! Я больше не знаю куда держать курс, боюсь мы потерпели поражение! Но я горд, что вокруг меня находятся стойкие, мужественные люди, которые стоят до конца, не сдаются и не отступают! А сегодня я обращаюсь к капитанам транспортов! Я даю вам выбор, или остаться со мной и принять последний бой, или разделиться, выбрать свой курс и попытаться пробиться к Земле! Кораблям прикрытия приказ — к бою! «Портленд», прикрывать транспорты с ранеными до конца! Остальным разделиться и постараться хотя бы сбить курс охотников! Все всем спасибо за внимание! Простите, если что было не так, да хранит вас бог!

Эти слова пронеслись колючим ветром по сердцам всех, кто слушал. Казалось, уже зачерствевшие сердца на минуту растаяли, и в них пронеслось пламя, то самое, которое зажигает на поступки, на действия, на стойкость, и которое дарит надежду! Каждый прочувствовал каждое слово Пономаренко, каждый понял, что он прощается с ними.