К утру появился план побега. Сумасшедший, нереальный и в то же время простой. Ладно, дурацкий план наивной идиотки, которая хваталась за тоненькую соломинку.

Я решила вызвать сочувствие у тюремщиков, сделать так, чтобы пожалели, прониклись моей участью, увидели не симпатичную девку, которую захотел их друг, а личность. Личность, у которой есть право на выбор и свободу.

Точку, на которую можно надавить, я нашла, когда приходили Горобинские, только тогда не осознала, что она поможет спастись.

В минуты счастья люди совершают великодушные поступки, а влюбленные и вовсе творят безумные вещи. Если помочь парочке понять, что они будут счастливы только друг с другом, то они могут осчастливить и меня. Осчастливить свободой. Мне далеко до профессионального психолога, однако на все сто процентов я была уверена, что здоровяк любит Алю. И она внутренне готова ответить на его чувство, пускай сама этого и не осознает.

Подло ли использовать столь светлое чувство? Разумеется. Но иного выхода я не видела. Друзья Андрея ведь не мучаются угрызениями совести оттого, что я здесь пленница? Не спешат меня спасать? Так почему я должна думать о честности? Это война. Сражение, в котором ставка — моя свобода, а может, и жизнь.

Завтрак принес здоровяк — сама судьба благословляла и содействовала.

Хотелось расспросить, где мы вообще находимся, но, к счастью, придержала любопытство и произнесла:

— Твоя Алина — хорошая девушка.

Парень посмотрел на меня удивленно.

— Не моя, — возразил отрывисто. — Она своя собственная. Мы друзья.

— А хотел бы, чтобы было по-другому?

Он промолчал, одарив тяжелым взглядом.

И я вернулась к тому, с чего начала диалог, — к комплименту другой девушке:

— Алина простая и очень добрая, да?

Мысленно я кричала веру: «Соглашайся со мной! Ну же! Ты ведь от нее без ума!»

И о чудо — он кивнул!

— Она замечательная…

— Вы, наверное, давно дружите?

Вручив мне поднос с тарелками, парень закрыл дверь клетки и только потом ответил:

— Да, мы дружим с детского сада.

— И с Андреем тоже?

— Нет. С ним мы начали общаться в школе, он младше нас с Алей на четыре года.

Что-то в его словах заставило насторожиться.

— А сколько, кстати, Андрею лет?

— Восемнадцать.

Я села на пол. Ох, небо, моему похитителю восемнадцать… Я ведь старше его. Зачем вообще ему невеста, когда не нагулялся? Откуда подобная наглость и потребительское отношение к окружающим? Откуда безнаказанность? Циничность? Ведь он, по сути, вчерашний ребенок… Впрочем, на ребенка он совсем не похож — вервольфы взрослеют быстрее и всегда физически развитее сверстников-магов.

Пока я хваталась за голову, оборотень ушел не прощаясь.

К обеду смирилась с мыслью, что обративший меня вер младше и что при всем своем опыте я не справилась со вчерашним несовершеннолетним. Успокоившись, приготовилась обрабатывать вервольфа дальше. Но он пришел с Алей. Проверил клетку, подергав прутья, и вышел в коридор.

— Ешь быстрее! — потребовала девушка, вручая блюдо с курицей-гриль и горячий хрустящий батон.

Мясо — первейшая еда для оборотня, хлеб же не только насыщал, но и пах свободой — солнцем и бескрайними полями пшеницы.

— Что-то случилось?

— Ничего. У меня могут быть и личные планы помимо присмотра за тобой, — глухо буркнула Алина.

— Личные планы — это провести больше времени со здоровяком? — с невинным видом поинтересовалась я.

— С кем?! — удивилась Аля и уточнила: — Ты про Соболева?

Ага, буду знать хотя бы фамилию, неожиданную и смешную для оборотня-волка.

— Да, о нем, — подтвердила я, энергично закивав.

— Ты пошутила? — рассмеялась она. — Не в этой жизни…

Стальная дверь открылась, впуская Соболева с упаковкой воды.

— …я буду наслаждаться твоим обслуживанием, — закончила совсем иначе, чем собиралась, Алина. — Есть дела поинтереснее, чтобы тратить время на тебя.

Я провокационно предложила:

— Так отпустите меня — с удовольствием обслуживала бы себя сама.

— Глупая попытка, — фыркнула Алина.

Когда я принялась за еду, она расселась на диване, закинув ногу на ногу. Длинные, в коротких шортах, эти ножки явно услаждали взор Соболева: беззвучно вздохнув, он не сводил с них горящих глаз.

Да, чувства тут есть. И это не страсть или влюбленность — он уважает подругу и не навязывается. Заинтересованно смотрит, только когда она не видит. Интересно, почему молчит, не признается? Аля собиралась заявить, что он ей не подходит, но в то же время она к нему хорошо относится, поэтому и не захотела обижать резкими словами. Большинству парней хватает и меньшего, чтобы вступить на путь завоевания сердца дамы. Может, скромный и неуверенный в себе? Хотя это не о верах. Вон Андрей — недавно стал совершеннолетним, а ведет себя как прожженный ловелас. Сложно поверить, что его друг иной. Скорее испытывает истинные чувства, переживает, чтобы не задеть любимую.

И потому он, как говорится, мой «клиент».

Ужин принесла одна Аля. Нет, парень тоже заходил, но только для того, чтобы в очередной раз проверить клетку. Странные… Как будто я могла сорвать замок или выломать прутья зачарованной темницы.

Девушка прикатила столик с несколькими блюдами — на ночь всегда кормили плотно. И если честно, в это время суток есть хотелось сильнее. Особенности метаболизма оборотней? Других объяснений я не нашла.

— А вы хорошо смотритесь с Соболевым. Давно встречаетесь?

— С Соболевым? — удивилась Алина. — У тебя провалы в памяти? Я же сказала, мы только друзья!

— Зря. Он порядочный молодой мужчина, особенно на фоне Андрея. За таких, как Соболев, нужно держаться. — Слова лились неудержимым потоком. Я не задумывалась, что говорить, и провокационность заявления меня совсем не смущала.

Брови девушки удивленно поползли вверх. И она не заткнула мне рот — разговор зацепил.

— Когда кто-то у тебя его уведет, поймешь, что потеряла больше, чем друга.

— Что?!

— Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь?

Глаза Алины округлились:

— Что ты несешь?

— Можешь обманывать себя, но не сторонних незаинтересованных наблюдателей. Соболев привлекает тебя. Ты ощущаешь, что можешь ему доверять, он не предаст, будет ценить и оберегать свою женщину.

Произносила монотонно, доверительно, будто и не врала вовсе. А может, действительно не врала? Вскоре поняла, что слова шли от души, я сама искренне верила в сказанное.