– Ты поэтому так хочешь остаться? Из-за природы и вина? Когда у вас самолет?

– В воскресенье. Мой добропорядочный пузатый Лысик говорит, что мы могли бы перебраться в Тбилиси. Здесь, мол, скучно и страшно. А я… Как сказала твоя бабушка: хочу узнать, чем все закончится.

– Знаешь, я почти ничего не чувствую, – пожаловалась Лолита. – А ведь я так любила отца!

– Что ты хочешь? Десять лет прошло, – рассудительно заметила ее собеседница.

«Она все-таки немка, – невольно усмехнулась Инна. – Здоровый немецкий практицизм».

– А ты? Что ты чувствуешь?

– Т-с-с… Ты ничего не слышишь?

– Вроде бы шорох.

Инна отпрянула.

– Здесь, похоже, кто-то есть. Идем в другое место. Я хотела у тебя спросить…

Инна услышала, как немка с Лолитой уходят. И с досадой подумала: «Я их спугнула». Вот что значит, непрофессионализм! Шпионить она не умеет, подслушивать тоже. А разговор был интересный. Что-то в нем Инну зацепило.

Она решила все-таки выпить кофе с булочкой и вышла из укрытия. Неожиданно для нее дверь в туалет распахнулась. Инна вздрогнула: на пороге стояла Тамара. Вид у нее был такой, будто она увидела привидение мужа.

– Извините, – Тамара невольно попятилась.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулась Инна. – Вот, за булочкой иду, – зачем-то сказала она. – У вас очень вкусная выпечка.

– Приятного аппетита, – машинально откликнулась Тамара.

Видно было, что мыслями она не здесь. Она с ужасом уставилась на стену, где висел эстамп. Инна близоруко прищурилась, но увидела лишь мутную картинку. Стекло было пыльное, заляпанное, будто кто-то, падая, оперся ладонью об эту рамку с картинкой на стене.

– А вы здесь…

– Прибираюсь. Принесла туалетную бумагу и долила в дозатор жидкое мыло.

– А-а-а…

Они обе почувствовали неловкость.

– Как там расследование? – нарушила молчание Инна. – Ничего нового? Не сказали еще в полиции, когда мы можем наконец отсюда уехать?

– Пока молчат. Если вам ничего не нужно, то я пойду.

– Кроме ваших булочек с корицей – ничего, – улыбнулась Инна.

Тамара неверной походкой, пошатываясь, направилась к выходу, а Инна к шведскому столу. Завтрак она заканчивала уж точно в гордом одиночестве.

«Уже четверг, – думала она. – В субботу мой самолет. А кажется, что вечность прошла. Мне бы надо взять их координаты. Гостей отеля, которые стали свидетелями смерти Зубаридзе, а кто-то, возможно, и отравителем. Если я растеряю свидетелей, то ничего не докажу. Расследование зайдет в тупик. Скорее всего, с Сашей и его красноволосой девушкой мы вернемся в Москву одним рейсом. В аэропорту скучно. У меня будет время их разговорить. Значит, надо заняться Лолой и Агриппиной Викентьевной. А также подругами, Татьяной и Аллой. Но как к ним подобраться? И уж тем более: как вызвать на откровенность?».

Но ей повезло. Написав статью для Тсена и потеряв надежду на скорое возвращение Золотарева, Инна от скуки вышла в сад прогуляться и подумать, чем бы заняться дальше? Надо сделать перерыв в работе, мысль уже не так свежа, начались повторы. Да и читателям надо дать время переварить все то, что она написала. Это поначалу хорошо, когда статей так много, а потом надо переходить в режим не больше одной в день. На сегодня свой лимит Инна уже исчерпала. Да и на завтра материала хватит. А вот что будет потом?

И тут она увидела, как ей навстречу бредет Татьяна, которая явно скучает.

Увидев ее, Татьяна обрадовалась.

– Погодка-то, а? – сказала она, махнув веером. – Не хочешь прогуляться? А лучше давай закажем в баре бутылочку винца и сядем на веранде. Мы же сюда приехали винца попить. – Она плотоядно причмокнула. Губы у нее были сочные, зубы крупные, ровные, хоть и желтоватые.

Еще за ужином в ресторане Инна обратила внимание на то, как энергично Татьяна работает челюстями и наваливает в свою тарелку все подряд. В отличие от Аллы, которая с жеманным видом щипала листик салата.

– А где твоя подруга? – Инна охотно пошла на сближение.

– Они с Резо оправились в какую-то пещеру. Он пообещал Алле показать потрясающие виды и сделать фото, которые зажгут в Инстаграм.

– А ты с ними почему не пошла?

– Я уже который день играю в третий лишний, – зло махнула веером Татьяна. – Надоело.

– Перебирайся ко мне во флигель, – радушно предложила Инна.

– А ты куда? К Золотареву?

– Мы не любовники. Он женат.

– Веская причина, – с иронией заметила Татьяна. – А ты девочка строгих правил?

– Почему? Пригласил бы – пошла. Но он все никак не разберется с Лолитой.

– Это надо обсудить, – живо откликнулась Татьяна. – Идем в бар. Счет пополам.

Инна охотно согласилась. Разговорить подвыпившую женщину гораздо проще. Тамара намекала, что здесь, в отеле, и кроме нее есть женщина Стара Ригера. Или даже женщины. И в блоге написали: «Раскручивай тетку с веером». Инна все никак не могла забыть эти слова.

И Алла, и Татьяна подходят на роль поклонницы Стара Ригера. Они обе могли быть его любовницами. Десять лет назад им было сорок с небольшим. Алла подходит больше, но ее роман с Резо сбил Инну с толку.

– Что будем пить? – спросила она у Татьяны, подойдя к барной стойке.

– Давай что-нибудь легкое. До ужина далеко.

– Может, «Лилит»? – предложила Инна.

– О, нет! Вино тяжелое, да и вкус у него тот еще.

– Ты тоже заметила? – живо спросила Инна.

– Кислятина, – скривилась Татьяна и попросила парнишку за стойкой: – Дай нам чего-нибудь сладенького.

«Золотарева на тебя нет, – подумала Инна. – Сладенькое! Ты бы оскорбила его изысканный вкус и прослушала бы лекцию о том, что настоящие вина могут быть только сухими».

– У них раздутый штат, ты не находишь? – спросила она Татьяну, когда парень ушел в винный погреб. – А в отеле всего пять номеров.

– Наверняка сезонная обслуга. Их увольняют в середине осени, как только закончится сбор винограда. А сейчас Зубаридзе и вовсе придется прижаться. Кто сюда поедет после того, как убили ее мужа?

– А почему ты так уверена, что его убили? – насторожилась Инна.

Татьяна, проигнорировав ее вопрос, пошла на веранду. Инна присоединилась к ней, и вскоре бармен принес им бутылку местного вина, орешки и сырную тарелку.

Вино было красным, похожим на разбавленную водой кровь, когда его разлили по бокалам, почти не танинным и хоть и сладким, но не приторным.

– Класс! – сказала Татьяна, сделав внушительный глоток из своего бокала. – Холодненькое, из погребца.