А затем колесо фортуны явно повернулось, и маркиз де Сад вырвался из когтей нищеты. Дело в том, что к осени 1800 года опубликовали его сборник "Преступления из-за любви" (Les crimes de l’amour), и это принесло кое-какие деньги.

Сборник состоял из одиннадцати новелл, написанных им в Бастилии в 1787 и 1788 годах. Наиболее известными из них стали: "Эрнестина" (Ernestine), "Эжени де Франваль" (Eugénie de Franval), "Двойное испытание" (La double épreuve), "Факселанж, или Заблуждения честолюбия" (Faxelange, ou les Torts de l’ambition) и др. A перед этими новеллами шла статья де Сада, имевшая название "Мысли о романах" (Une idée sur les romans).

Кроме того, в 1799 году вышла в свет очередная версия романа "Новая Жюстина". Эта книга была существенно увеличена в объеме, и за основным заголовком в ней шел подзаголовок "История Жюльетты, ее сестры" (Histoire de Juliette, sa sœur). На сей раз книга насчитывала шесть томов, и в ней было уже сто гравюр эротического содержания.

Кстати, в 1801 году этот роман издадут вновь под названием "История Жюльетты, или Торжества порока" (L’Histoire de Juliette, ou les Prospérités du vice).

Повествование романа разворачивалось вокруг все той же невинной и наивной Жюстины, но теперь ей противопоставлялась ее прагматичная сестра Жюльетта, которая, в отличие от Жюстины, предавалась порокам и извращениям, и которой в конце концов выпала гораздо более удачная доля. У де Сада Жюльетта отправилась в престижный парижский публичный дом и там начала взбираться по лестнице жизненного успеха, а Жюстине пришлось признать, что мир совсем не идеален и что с ее "приличностью" делать в нем, по сути, нечего.

Как мы уже говорили, в конце 1799 года Наполеон Бонапарт сверг Директорию и стал первым консулом.

Историки любят прославлять 18-е брюмера: якобы этот день спас и возвеличил Францию. Якобы в этот день один великий человек взял под свою ответственность судьбу Франции, и все остальные расступились перед ним. И после этот человек якобы не мог быть достоин порицания, ведь он всего лишь воспользовался правами, естественным образом вытекавшими из сложившейся ситуации. В самом деле, зачем винить корсиканца за то, что он после этого начал распоряжаться во Франции, как полноправный господин? Не сами ли французы поставили его выше закона и вознесли на недосягаемую высоту? На высоту, на которой у любого бы начала кружиться голова…

Получается, что французы сами дали волю над собой Наполеону Они сами бросили поводья, но они же очень скоро начали жаловаться, что новый Цезарь завел их слишком далеко. Конечно, очень скоро многие заговорят о его бесчеловечности, о его тирании, о его головокружении от успехов. Но разве не они сами подарили ему всемогущество?

Трудно понять, каким образом французы в 1799 году, в такую тяжелую для страны пору, не понимая всех последствий, подчинили себя насилию и хитрости, прикрытым военной славой? И это всего лишь через десять лет после Великой французской революции… Неужели они так ничему и не научились?

Генерал Республики Наполеон Бонапарт. Гравюра XIX в.

Сейчас нам легко говорить об этом, но тогда, более двухсот лет назад, многие пренебрегли элементарной логикой и убили в себе всякую идею о достоинстве и справедливости. Наверное, было бы очень удобно, если бы можно было по собственному желанию давать волю таким деспотам без малейшего вреда для себя. Но это невозможно, и этого не должно быть. А посему власть Наполеона стала чистым плодом фантазии, но не ума. Что же касается последствий, то нельзя посадить зерно, а потом жаловаться на то, что из него выросло. Нельзя отвергать последствия, не признавая причин.

Это сейчас очевидно, что 18-е брюмера таило в себе зародыш будущей империи, а империи, в свою очередь, несла в себе зародыш последующего падении Франции и французов. Но до всего этого пока было еще очень и очень далеко. А пока же протестовать решились немногие, и одним из них оказался маркиз де Сад.

Точнее, он даже не протестовал. Он просто позволил себе высмеять новоявленного Цезаря. А выглядело все это следующим образом: в июле 1800 года, на фоне всеобщих восторгов и хвалебных гимнов, вдруг вышел в свет роман-памфлет "Золоэ и ее два приспешника" (Zoloé et ses deux acolytes), явно направленный против Жозефины де Богарне, Наполеона Бонапарта и его окружения.

Первый консул, кстати, фигурировал в этой книге под именем "барон д’Орсек". Орсек (Orsec.) — это анаграмма от слова "Corse" (Корсика). Бывший глава Директории Баррас был выведен в книге под именем "виконт де Сабар" (Sabar), и это тоже анаграмма. Жозефина, жена Наполеона — это "Золоэ" (Zoloé), мадам де Талльен — это "Лореда" (Lauréda) и т. д.

Роман появился без имени автора и продавался он из-под полы, переходя из рук в руки, читаясь и перечитываясь — одними из любопытства, другими из любви к сплетням, особенно о сильных мира сего. И конечно же, он спровоцировал большой скандал. Дело в том, что в романе были подробно описаны самые отвратительные оргии, а все в Париже прекрасно знали, что до замужества с Наполеоном Жозефина была любовницей Поля Барраса — человека, любившего наслаждения во всех их возможных проявлениях. Знали все и о том, что брак Наполеона был инициирован Баррасом, желавшим сделать управляемым влюбленного генерала. Другое дело, что у главы Директории из этого ничего не получилось, но факт-то от этого не перестает быть фактом…

На первых же страницах романа автор спрашивал:

"Что с вами, моя дорогая Золоэ? Ваш сморщенный лобик говорит о грустной меланхолии. Разве судьба не одарила вас улыбкой? Чего недостает вам для вашей славы, для вашего могущества? Ваш бессмертный супруг — не солнце ли он Отечества?"

И трудно было не узнать в этом "солнце Отечества" Наполеона Бонапарта. Да и Жозефину, уроженку Мартиники, тоже не узнать было невозможно, ведь автор прямо заявлял, что Золоэ "была родом из Америки", что ей было "под сорок, но она претендовала на то, чтобы нравиться, как это бывает в двадцать пять". На самом деле, Жозефине было 38 лет, она была старше Наполеона, и им даже пришлось подделать данные о своих возрастах в брачном свидетельстве.

Кто был автором этого романа-памфлета, роскошные экземпляры которого все так же "щедро" были посланы многим влиятельным лицам? Почти никто не сомневался, что это произведение маркиза де Сада. И Наполеон — амбициозный, ревнивый и никогда не понимавший подобных "штучек" — тут же приказал полиции взять маркиза под негласный надзор.

Ссориться с Наполеоном никогда и никому не рекомендовалось. А тем более высмеивать его и его любимую Жозефину. А тут еще и эти "жуткие романы" "Жюстина", "Новая Жюстина" и "История Жюльетты".

Короче, арест "зарвавшегося" автора этих книг был делом решенным, но Наполеону не хотелось, чтобы все выглядело банальной местью. Поэтому он дал распоряжение обставить арест так, чтобы не увеличивать скандала и не привлекать излишнего внимания к роману-памфлету "Золоэ и ее два приспешника". Поэтому полиция как бы не обратила внимания на эту книгу, а занялась "Жюльеттой", которую продавали почти открыто.