– Я… ох… мне надо одеться. – Она выпорхнула из комнаты, он бросился за ней и не дал закрыть дверь в спальню. Она удивленно обернулась и с деланным возмущением скрестила руки на груди. – Ну что?

– Хочу узнать, что ты собиралась, но не успела мне сказать.

– Лучше бы я беседовала с тобой одетой.

От ее слов у Скотта упало настроение.

– В чем пришла, в том и ушла.

– Да, надо было раньше думать.

Он шагнул к ней:

– Давай откровенно, Челси. Что ты хотела мне сказать? Я хочу знать. А потом займемся Хартом. Надо упрятать его за решетку.

После того как ей перестала угрожать опасность, перед ним встал вопрос, как убедить ее дать ему еще один шанс.

– Тогда ответь мне, ты говорил серьезно?

– Да, вполне серьезно.

– Обо всем этом. О…

– О любви к тебе? Да, серьезно.

– Но… – Она покачала головой, он ждал напоминания о трех свиданиях, они мало времени провели вместе, но она смутила его своим «Почему?».

Возможно, этим вопросом она вызвала к себе жалость. Или в нем слышались просительные интонации. Или и то и другое вместе. Но в последние дни она была не в лучшей форме. Если точнее, весь прошедший год.

Скотт прав. Она сама позволила тому побоищу сломать ей карьеру. Переговоры приносили счастье. В первые же минуты тренировок она поняла, что создана для них. Но из-за собственных страхов лишилась любимой работы. Как ни больно сознавать, он был прав и когда говорил о ее матери. При одной мысли о том несчастном, который год назад не добежал до безопасного места, крича о малышке дочери, ее рука потянулась к медальону. Она сразу вспоминала, что никогда по-настоящему не знала своей матери, а у этого военного осталась дочь, которая тоже не запомнит отца. Без всякого учебного курса по психологии она понимала, что с ней теперь происходит. И задавалась лишь одним вопросом: почему не поняла этого раньше.

В тот злополучный день ей не удалось повернуть ход событий в лучшую сторону. Она слишком долго терзалась. Не пора ли простить саму себя, позволить себе то, что хочется? Включая Скотта.

Он положил ей на руку свою ладонь, теплую и сильную, она осознала, что все еще держит медальон. Он приблизился к ней, она увидела понимание в его глазах. У нее перехватило дыхание. В его взгляде было нечто огромное и завораживающее. Любовь.

– Почему?

– Всю прошедшую неделю ты повторяла, что я тебя не знаю. Но я хорошо тебя знаю, Челси. Ты симпатичная и сильная. И что бы про себя ни думала, ты отлично делаешь свое дело.

Он еще немного приблизился к ней, по-прежнему не дотрагиваясь до нее. Только их пальцы касались ее медальона, она по его лицу видела, что он говорит искренне.

– Благодаря тебе я захотел изменить свою жизнь.

– Благодаря тебе я вынуждена принимать решения слишком быстро.

По его лицу пробежала тень тревоги, он растерянно заморгал, она вдруг поняла, как много несуразицы уходит из их жизни. Скотт открыл глаза на ее заблуждения, она готова от них отказаться. Челси указала на его ошибки, он пытается их больше не повторять. И он хочет идти по этому пути вместе с ней. Мысль о том, что она подвигла Скотта на перемены, наполняла гордостью. К тому же ее жизнь тоже могла измениться. Они в состоянии вместе решать проблемы. Конечно, он может снова взяться за старое. Или нет? Узнать это можно, лишь дав ему шанс. Он верил в нее, даже когда она в себе сомневалась. Может быть, она в долгу перед ним.

– Ты только это хотела мне сказать в гостиной? Спросить, почему?

У нее улучшилось настроение, она улыбнулась ему.

– Да. – Она отпустила медальон, повернула руку так, чтобы их пальцы соприкасались. – Давай подождем, пока не останется вопросов по этому делу. Пусть все встанет на свои места, и я вернусь домой. А там посмотрим.

Он взглянул на нее искоса, губы растянулись в улыбке.

– Означает ли это, что мы будем встречаться?

– Да.

– Правда? Не один раз?

– Да.

– Встречаться открыто? Не тайком?

– Да.

Он показал на ее одежду, разбросанную по полу:

– Тогда скорее оденься. У нас много работы. Харта надо упрятать за решетку. Потому что я жду свидания с тобой.

– С этим пистолетом дело дохлое. – Челси вытянулась в кресле, потирая виски.

Она вернулась на работу, и ее подключили к опергруппе, которая расследовала убийство Данверса и Коннорса. Обычно такими преступлениями занималась местная полиция, но в связи с гибелью нескольких человек дело оказалось в юрисдикции ФБР.

В опергруппе надеялись на помощь Челси, так как она контактировала с Коннорсом.

Скотт тоже вернулся к работе. Она все еще жила в его гостевой комнате, он провожал ее на работу и в конце дня отвозил к себе. Они договорились отложить личные дела до окончания расследования.

Сначала она почувствовала облегчение. Появилась возможность разобраться в своих чувствах. Но чем дольше жила в доме Скотта, тем сильнее хотелось наплевать на все и броситься ему на шею. На работе она по нему скучала. Настоящее сумасшествие.

– Никаких следов? – спросил Оуэн.

Челси сокрушенно покачала головой:

– Серийный номер старательно спилен. В лаборатории определили некоторые цифры, еще пару предполагают, но этого недостаточно. Я попытаюсь что-то найти по части номера, но это займет много времени. Ни у кого из подозреваемых нет зарегистрированного оружия с похожим номером. Пистолет нигде не засветился. Настоящий девственник.

– А как насчет Коннорса?

– До того как он попал в тюрьму, за ним числилось разное оружие, но ни одной «беретты».

– Ну, а этот тип, судя по всему, испытывал к «береттам» особую симпатию. – Оуэн положил перед ней несколько бумаг.

Харт стал главным подозреваемым, когда выяснилось, что он перевел деньги на счет Данверса незадолго до стрельбы у общинного центра. Скотт прав, Данверс плохо заметал следы. Оказалось, нетрудно выяснить, кто перевел ему деньги. Во время опроса людей Маккорда все, включая Харта, отрицали, что знают Коннорса или Данверса.

Доказать, что Харт перевел деньги именно за стрельбу, пока не получалось. Но это предположение вкупе с телефонными звонками и упорным отрицанием знакомства с Коннорсом позволило федеральному судье предоставить большую свободу действий. Час назад было получено разрешение ознакомиться с записями его телефонных разговоров.

К Маккорду и Рубинштейну было не подкопаться. На день, когда Коннорс выследил Челси, у обоих имелось алиби. Вероятно, кто-то после этого напал на след Данверса и Коннорса.

– Что скажешь? – спросил Оуэн.

Челси взглянула на список оружия, зарегистрированного на Харта. Включая три «беретты». Но Харт не настолько глуп, чтобы палить из собственных стволов.