– Это и хорошо, не вижу я, не видит и противник, – пробормотал он.

Наконец время, за которое десант должен был достичь берега, истекло. Со стороны пляжа не прозвучало ни окрика, ни выстрела. Ничто не нарушало торжественного спокойствия ночи.

– Что ж, старпом, – пробурчал командир, когда уже оказался на центральном посту и о волшебной тропической ночи напоминали только дождевые капли на лице, – поработали мы с тобой таксистами, и на стоянку. Скромная у нас роль… Погружение!

* * *

Диктаторы всего мира любят во всем ссылаться на опыт цивилизованных стран, мол, и у нас не хуже. В политике они делают это непоследовательно, с точки зрения нормального человека. Выдернут удобную норму из французской конституции – насчет семилетнего срока правления, швейцарской – насчет референдумов, методом перекрестного опыления оплодотворят ее нормами американской. И выйдет в результате гибрид ежа с носорогом, позволяющий им править как угодно долго и любыми методами. В военном же деле и деле охраны своих границ они копируют все старательно и последовательно, не прибегая к самодеятельности. И берут себе в пример страны далеко не бедные. Все верно, там, где речь идет о безопасности режима, действовать нужно проверенными методами.

Азариас Лулу скопировал, как самый беззастенчивый плагиатор, схему береговой охраны с американской схемы. Даже форма темнокожих стражей океанической границы африканской страны и та была скроена и пошита по одним лекалам со штатовской. Поэтому каждому пилоту, совершающему облет территориальных вод, вменялось в обязанность фотографировать суда и корабли независимо от того, вызывали они подозрения или нет.

Неуклюжий парусно-моторный барк с родным флагом за кормой лишь на пару минут привлек внимание темнокожего пилота береговой охраны. Было удивительно, как такая развалюха вообще «прошлепала» пару десятков морских миль от берега. Он привычно направил бортовую камеру на очередной объект, нажал на кнопку. Изображение осталось надежно зафиксированным в памяти флэш-карты цифровой камеры.

Вечером, когда основная тяжесть службы по охране священной и нерушимой морской границы легла на военных моряков, к руководителю полетов выстроилась очередь из трех пилотов и пяти летчиков. Ровно столько летательных аппаратов и было в береговой охране диктатора.

Информация привычно скачивалась с флэш-карт на центральный сервер. Компьютеризация силовых структур и служб безопасности была «коньком» Его Высокопревосходительства. Как каждый суеверный и малообразованный человек, он верил в беспредельную силу электроники. Компьютер представлялся ему чем-то вроде вместилища духов предков, способных дать незамедлительный ответ на самый сложный вопрос и выручить в критической ситуации.

Смену уставших пилотов повез к казармам микроавтобус. В связи с угрозой всех офицеров перевели на казарменное положение. Обычно отчеты и снимки просматривал дежурный офицер, но патологическая боязнь нападения заставила начальника береговой охраны лично заняться рутиной. Жирный, как чистокровная свинья английской породы, темнокожий подполковник ни черта не смыслил в компьютерах. Максимум, чему он научился, – это включать процессор и выключать. О том, чтобы самостоятельно ввести пароль и просмотреть информацию из локальной сети, не шло и речи. Своим высоким положением подполковник был обязан тому, что являлся троюродным братом президента. Но в любой структуре, какие бы бездари и бездельники ее ни составляли, всегда найдется хоть один специалист.

Подполковник с важным видом расположился у монитора и благосклонно кивнул белому пожилому майору – бельгийцу по происхождению, вынужденному осесть в Африке, поскольку дома его ожидало родное правосудие за попытку изнасилования несовершеннолетней. На экране менялись изображения. Заснятое выглядело как каталог кораблей военно-морского флота страны.

– Еще один снимок, сэр, – произнес майор.

Подполковнику ужасно нравилось слышать это «сэр» из уст белого, который был ниже его по званию.

На мониторе виднелся снятый со средней высоты парусно-моторный барк. Начальник береговой охраны недоуменно пожал плечами, мол, ну и что?

– Посмотрите увеличение, сэр, – предложил белокожий майор, тщательно изучивший привычки босса, тому никогда не стоило прямо указывать, всегда лучше было мелкими шажками подталкивать его к правильному ответу, подполковник не выносил сообразительных подчиненных.

– У них государственный флаг висит вверх ногами, – заметил политически подкованный боров, глядя на увеличенный снимок, – а это уже статья уголовного кодекса – от пяти до десяти лет каторжных работ.

– Это еще не все, сэр, – не выдержал одностороннего хода мыслей босса майор, – у них поднят парус, а судно идет навстречу ветру, как вы уже верно отметили, обратив внимание на флаг. Да и подобный такелаж наши рыбаки не используют.

– Н-да… и что это может значить?

Пара щелчков клавишей мышки, и расплывчатый снимок прояснился, обрел резкость. Перед начальником береговой охраны парусно-моторный барк предстал во всей своей «красе». В каре из надутых спасательных плотиков просматривался контур боевой рубки, из-под фальшивого борта виднелся обтекаемый корпус.

– Подлодка? – Начальник подался вперед, но уткнуться носом в монитор ему помешало пузо. – В нашем флоте таких нет.

Через минуту уже была вычислена примерная длина субмарины, просмотрен каталог подлодок всех сопредельных стран. Ни одна из них не подходила под параметры запечатленной на фото.

Результаты ошеломляли: вблизи территориальных вод появилась подводная лодка неизвестной конструкции и непонятной государственной принадлежности, замаскированная под парусно-моторный барк! Естественно, об этом, несмотря на позднее время, было тут же доложено диктатору.

* * *

Как принято говорить: тюрьма – не курорт. Это верно, даже когда она расположена в тропиках, а в камеру долетает шум океанических волн и шелест пальмовых листьев.

Уже смеркалось. Резко начавшийся ливень застучал по жестяной крыше тюрьмы. Темнота сползала в камеру через небольшие зарешеченные окошки под самым потолком, а забранные в проволочные колпаки лампы так и не зажглись. То ли тюремщики экономили электричество, то ли просто забыли повернуть ручку рубильника.

По возвращении в камеру о бассейне с крокодилами Алексей Флеров обмолвился лишь парой слов. Товарищи сразу уложили его на тюфяк, и Флеров потерял сознание.

Зато судовой доктор, почти все время простоявший в резиденции диктатора с плотно закрытыми глазами, красок не жалел. У него начался настоящий словесный понос. Капитан очнулся под его истерические выкрики и тут же приказал заткнуться. Странно, но сработало, и на время в камере воцарилась тишина. Моряки лишь изредка обменивались взглядами.

Российские моряки уже привыкли к шуршанию в темных углах огромных, размером с отборный финик, тараканов. Не удивляло их и то, что эти твари прекрасно умеют летать. С приходом темноты насекомые активизировались, послышалось попискивание крыс, одна из них появилась одиноким силуэтом на фоне чуть светлеющего окна, видно, и ей не хватало свежего воздуха. Влажный и зловонный воздух в камере, казалось, можно резать ножом. Но темнота принесла и облегчение. Весь остаток дня члены команды «Новочеркасска» избегали смотреть друг другу в глаза. И особенно быстро моряки отводили взгляды, когда на них смотрел капитан. Теперь же деталей, выражения лиц было не рассмотреть. Камеру наполняли шорохи, шум дождя, на тюфяках ворочались темные силуэты. Напряжение от невысказанного электризовало влажный, как невыжатая губка, грозовой воздух.