Волшебница прицепила к поясу оба кошеля: свой и тролля. Кажется, она придумала, как потратить так неожиданно доставшееся ей богатство!

– Други, минуту внимания! – Йожевиж поднялся с места. – Ну, во-первых, хочу заметить, что такой дорожки у нас с Яго не случалось за три года ни разу! Многое было, однако ныне приключений я вкусил сполна! Не скажу, – он хохотнул, – что мне не понравилось! Я завел знакомство с замечательными… э-э-э… существами. С тобой, госпожа волшебница, – Йож низко поклонился, – с тобой, почтенный Дробуш, – снова поклон, – и с тобой, многомудрый Кипиш! – еще один поклон. – Хотел бы я – естественно, отдохнув, как то подобает уважающему себя гному! – вновь вернуться на лесную дорогу в вашей компании! Но тут уж как распорядятся Руфус и Торус! Ну и Ягорай, разумеется!

Яго в ответ поклонился с совершенно серьезным видом.

– Во-вторых… э… а… – гном запнулся и покраснел.

– Давай, Йож, скажи это! – ткнул его локтем в бок Дикрай.

– Ну же… – мягко добавил черноволосый.

– Я… уже давно люблю одну девушку, – потупил глаза Синих гор мастер, – а она отвечает мне взаимностью.

Он сунул руку в карман куртки, вытащил на свет… довольно ржавый ключ и повернулся к сидевшей рядом Виньо.

– Виньовинья Виньогретская, дочь Цехового старшины Виньогрета Охтинского, Синих гор мастера, согласишься ли ты войти в мой дом хозяйкою? – с трудом выговорил гном, алея почище царского рубина. – Конечно, – спохватился он, – не дом там вовсе, а хибара, и мебели в ней нет, и крыша те…

Виньо, не дав ему договорить, одной рукой схватила ключ, а другой – за бороду – нареченного, притянула к себе и одарила страстным поцелуем.

– Хоу! – вскричал Дикрай, а остальные поддержали его смехом и аплодисментами.

– В общем, вас всех приглашаю на свадьбу! – нацеловавшись вдоволь, договорил Йож, сменивший цвет с рубинового на свекольный. – И отказа не приму! Правда, когда будет свадьба, я… – он посмотрел на подругу, лучащуюся счастьем, как рыжее солнце, и поправился: – …мы пока не знаем!

– Пировать будем! – констатировал Кипиш. – Пипона доставать?

– Кого? – спросили в один голос Яго и Дикрай.

– Не надо! – хором воскликнули гномы и Вита.

Тролль, крякнув, потянул к себе блюдо с цельным поросеночком, в зубах которого зеленел пучок петрушки.

– Дробуш, хватит жрать! – блондин, отняв у него блюдо, отставил его подальше. – Я тоже хочу сказать кое-что!

Он поднялся и вдруг сменил присущее ему лукаво-самодовольное выражение на совершенно серьезное.

– Мы – древняя раса, пережившая Вечную ночь, – заговорил оборотень, тщательно подбирая слова, – и в этом мире мало что способно нас уничтожить. Но болезнь, от которой меня исцелила Зоя, – могла бы. По легенде, боги наслали бешенство на наш род, желая использовать нас в войне друг против друга, ведь заболевшие сильнее, быстрее и кровожаднее обычных оборотней, и магия, даже самая смертоносная, на них не действует…

Вита и Яго коротко переглянулись.

– Но, пытаясь обезопасить самих себя, они сделали болезнь быстротечной и неизлечимой. Употребив силу и ярость моих невменяемых собратьев в своих целях, о них просто забывали, оставляя погибать в страшных мучениях…

Дикрай обошел стол и остановился рядом с Витой. Та торопливо поднялась ему навстречу. Блондин неожиданно укусил себя за внутреннюю сторону запястья. Алая кровь тут же окрасила кожу.

– Излечив неизлечимое, ты спасла меня от забвения, волшебница! – пояснил он. – Ума не приложу, как тебе это удалось, но отныне я твой должник и, если ты согласишься, – кровник!

Вителья растерялась – ожидала от вредного оборотня чего угодно, только не этого! Она встретилась взглядом с Яго, и тот едва заметно кивнул, подбадривая ее. Больше не сомневаясь, девушка схватила со стола нож и полоснула им по запястью.

Дикрай бережно и нежно соединил их руки рана к ране.

– Зоя, – произнес он, – сестра моя…

Волшебница на миг задумалась, а потом объявила громко и без сожалений:

– Меня зовут Вителья Таркан ан Денец… Вита!

Оборотень спокойно поправился:

– Вита – сестра! Дикрай Денеш Охотник Мглы – брат!

– Брат… – повторила она и улыбнулась, будто получила на день рождения подарок, о котором можно было только мечтать.

– Дробушек – брат! – вдруг обиженно прогудел тролль.

Дикрай посмотрел на Виту с улыбкой.

– Иди сюда, – ласково позвала девушка, а когда тролль подошел, вымазала своей кровью его тяжелую ручищу: – Дробушек, брат!

– Хусним! – весело добавил Дикрай и сделал то же самое. – Дробуш Вырвиглот, тролль, – брат Дикрая Денеша Охотника Мглы!

– Ы-ы-ы! – разулыбался тот, заставив новоиспеченных родственников отшатнуться.

– В конце концов, мы пируем или нет? – возмутился Кипиш.

Вита вернулась за стол. Сердце в груди пело весенней птичкой, хоть в Вишенроге и царила самая настоящая поздняя осень. Не ожидала она, с головой бросаясь в авантюру с побегом, что не только окажется свободной от унизительного обычая, но и обретет по-настоящему близких друзей и даже, кажется, семью!

Отпировали знатно! Йожевиж, Синих гор мастер, исполнил старинные баллады «Во глубине железных руд» и «Жизнь – за Цехового старшину!». Как оказалось, тролль знал несколько куплетов и подпевал с мрачным энтузиазмом, сломав в процессе все столовые приборы. Между тем Кипиш придумал, как изучать мир без опасности для собственной персоны.

– Я буду невидим, как воздух! – заявил он.

Ему, конечно, никто не поверил, поскольку божка, раздувшегося до размеров больного ожирением кота, все прекрасно видели. Но когда пришедший по зову Ягорая служка принялся менять испорченные ложки и вилки, Кипиш, подлетев, дернул пацана за ухо, тот испуганно заозирался. Не найдя виновника, бросил столовые приборы, как сломанные, так и целые, и поспешил сбежать.

– Одной проблемой меньше! – проворчал изрядно захмелевший Йож, имея в виду божественную конспирацию.

– Стихи! – вдруг объявил Дробуш и принялся декламировать, азартно размахивая недоеденным поросем:

Йож в восторге застучал кулаками по столу. Гномелла молча вытирала мокрые глаза – судьба героини-мечтательницы тронула ее донельзя.

Вителья пила не в пример меньше сотоварищей. Во-первых, волшебница не очень любила алкоголь, а во-вторых, периодически вспоминала о том, что она – порядочная крейская девушка. Однако обильный ужин и сопутствующее возлияние постепенно накладывали на комнату печать тишины и духоты. Гномы, обнявшись, уснули прямо там, где сидели. Тролль перебрался подремать на пол и во сне загадочно водил пальцем по ножке стола – видимо, сочинял стихи. Кипиш вяло выкладывал из костей сооружение, напоминавшее языческий храм, и украшал его зеленью.