– На интересную жизнь? – повторила Ольга.

– Да. На которую нужны деньги.

Ольга захотела узнать о мыле все. Она сидела в библиотеке, лазила по Интернету, бегала по магазинам и рынкам, рассматривала, принюхивалась. Даже пробовала на вкус. Она рвалась прокатиться туда, откуда пошло мыло, постоять на том месте, где в Древнем Риме сжигали туши жертвенных животных. У подножия горы Сапо, прочитала она, на реке Тибр местные женщины стирали одежду. Дело в том, что жир убитых животных смешивался с золой костров, а это природная щелочь, самое примитивное моющее средство. Дожди смывали ее в реку, вода пенилась, грязь отстирывалась без труда.

Ольга нашла портрет античного врача Галена, который считается первооткрывателем мыла. Кто знает, так ли выглядел этот человек, – со второго века нашей эры прошло слишком много времени, но Ольге он казался мудро-симпатичным.

– Чем мы хуже средневековых аптекарей? – подбадривала себя и Ольгу бабушка. – Во Франции и Англии они варили мыло для знатных семей. Между прочим, дорого продавали. У них, заметь, не было газовой плиты, как у нас. Мы сделаем такое мыло, что его захочется съесть. По своей сути оно коктейль из растительных масел – оливкового, пальмового, кокосового и эфирных.

– Знаешь, я видела мыло наших конкурентов, – рассказывала Ольга. – Оно похоже на картину. На лицевой стороне просвечивает пшеничное поле, дальше – зеленый луг с ромашками и васильками... Чудесно.

– А я видела другое, – подхватывала Валентина Яковлевна, – с добавками шоколада, лимона, лепестков розы. Мы можем класть в мыло порошок корицы, натуральный воск и мед, зеленые чаинки. И знаешь, что еще: в прежние времена в хороших домах в мыльницу клали льняную салфетку. Она впитывала влагу, а мыло не таяло.

– Скажи честно, – не отступалась Ольга, – почему ты решила начать это дело? Не для того же, чтобы избавить меня от уроков?

– Ну... как сказать... Все сошлось вместе. Я перебирала бумаги в шкафу, нашла старые записи, их оставил еще мой прадед. До сих пор никто не удостоил их внимания. Так почему не мы?

Ольга удивленно посмотрела на бабушку.

– Ты еще и за экологически чистые отношения с предшественниками, – насмешливо заметила она. – Уважаю.

– Гены предков будоражат кровь. Это закон. Когда я работала в министерстве, к нам приезжал англичанин, ученый. Он проводил исследования однояйцовых близнецов. И доказал, что на человека социум влияет гораздо слабее, чем гены. Я собираю мыло сама знаешь сколько лет. Так не пора ли испытать судьбу?

– Давай рискнем.

– Вообще-то прадед сделал полный расклад для небольшой партии. Поэтому нам даже не надо одалживаться у Любови Борисовны, просить ее сделать анализ. На ее долю оставим только продажу. А этот кусок останется нетронутым.

– Но ты сама сказала, что готова им пожертвовать.

– Вот именно, готова. Но зачем? – Опустила в коробку. – Я хотела показать свою решимость...

Ольга засмеялась.

– Значит, наше первое мыло будет не ромашкой с полевым хвощом?

– Нет, – сказала бабушка. – Оно будет лавандовым, как у прадеда.

– Поняла. Что он нам пишет? – нетерпеливо спросила Ольга.

– Для производства небольшой партии нужно рабочее помещение с вытяжным шкафом. Десяти квадратных метров нашей кухни хватит. Температура варки – не больше сорока градусов. При такой сохраняются все полезные вещества и аминокислоты. Я подсчитала затраты – мы покупаем мыльную основу, ароматические масла, красители, термометр, нож для резки мыла, мерную посуду, форму для готовых изделий.

– Дорого? – быстро спросила Ольга.

– В первый месяц понадобится больше денег, чем во второй...

Пришел день, когда они встали к котлу, как шутили, пытаясь придать себе уверенность. В пластмассовое ведро, которое выдерживало нагрев, положили мыльную основу, ровно столько, сколько указано в рецепте. Стоя с термометром наготове, Ольга смотрела, как начинает таять мыльная основа. Так же медленно, как тает тундра, подумала она. Эта мысль неожиданно успокоила. О чем волноваться?

– Перемешивай, – шепнула Валентина Яковлевна. – Как бы не подгорела.

Ольга мешала деревянной лопаткой в кастрюле. Мыльная основа растаяла до конца. Зазвонил телефон, но ни та, ни другая даже не обернулись.

– Добавляем аромат? – спросила Ольга.

– Лаванду...

– Немедленно разливаем, – скомандовала Ольга.

– Слушаюсь, главный технолог, – отчеканила Валентина Яковлевна.

– Аккуратней, чтобы никаких пузырьков, – предупредила Ольга. – Форма залита до краев. – Ну вот, оставим ее в покое, мыло должно застыть.

Весь вечер они ходили вокруг своего первого опуса. Аромат мыла будоражил, а не успокаивал, как положено лаванде. Но они понимали, что причина в страстном желании поймать удачу.

– Может, пойдем спать? – спросила Валентина Яковлевна, когда было за полночь. – Наш наставник пишет, что если мыло охлаждается двенадцать часов, то его легче вынуть из формы.

На этот раз форма была обычная – плоский пластмассовый контейнер. Но обе уже видели у себя формы другие – бабочки, листочки, цветы...

Ровно через двенадцать часов они вынули первое мыло. Оно лежало на льняном полотенце на столе.

– Итак, мы его сварили. Теперь везем на сертификацию. Неси кошелек, Ольга. Сертификат соответствия и санитарно-эпидемиологическое заключение стоят денег, – сказала Валентина Яковлевна. – Наше мыло, чтобы ты знала, уже ждут. – Она подмигнула Ольге. – Любовь Борисовна звонила, горит желанием запустить новый проект.

Они довели свое дело до совершенства. Если их предок на небесах наблюдал за ними, то он должен был таять от счастья. А они были ему благодарны. Вложенные деньги окупились за полгода. Но больше всего заработали с помощью Зои Григорьевны. «Северный завоз» – эти два слова Ольга знала по прежней жизни на Крайнем Севере.

– Значит, так, – заявила Зоя Григорьевна в один из приездов. – Ваше мыло – это что-то. Сделайте мне... – Она назвала цифру, у обеих мыловарщиц глаза округлились.

– На этой кухне? – выговорила наконец Ольга.

– Снимите помещение. Но сварите к последнему рейсу... – Глаза их стали еще шире. Дата приходилась на середину лета. – Я подготовлю все бумаги.

Никогда прежде Ольга не носилась по Москве, как тогда. Бабушка сидела на телефоне. Она снова стала чиновницей. Говорила требовательно, коротко.

– Итак – объявила она в один летний вечер, – мы снимаем кухню в бывшем пищекомбинате, где готовили обеды для школ. Он идет под снос, но позже.

Мыльный промысел, как Ольга с бабушкой назвали свое занятие, приносил доход. Любовь Борисовна, у которой была к этому времени крепкая торговая фирма, брала их мыло охотно.

Более того, она продавала их мыло не просто так, а как произведение чистого искусства. Экологически чистого, уточняла она, когда ее покупатели, не впервые слышавшие слово «чистое» по отношению к искусству, озадаченно смотрели ей в лицо. Но потом кивали, восхищенно вдыхая неожиданно тонкие ароматы.