– Бежим сейчас же! – взревел Торквин, подхватывая одной рукой Элоизу, а другой Касса.

Марко дернул меня за рубашку, ставя на ноги.

– Чувак, соберись. Поверь, тебе не хочется закончить так же, как он.

Я вскочил и побежал. Вместе мы направились к арочному проходу. Над моей головой просвистело копье. Оно едва не попало в Торквина, пролетев сквозь его пышную гриву. По обе стороны от нас в землю впивались стрелы.

– А-а-ай! – взвыл Марко.

– Ты в порядке? – закричал я.

– Так… царапина… – прошипел он сквозь стиснутые зубы. Развернувшись на бегу, он здоровой рукой подобрал с земли одну из стрел и швырнул ее назад. – В яблочко!

– Скорее! – поторопил я.

Нашей целью был проход, из которого вышел Герострат. Когда мы вбежали в него, я услышал звон еще одного копья, ударившегося о каменную стену чуть выше арочного проема.

– У кого-нибудь есть факел? – громко спросил Марко.

– О, ну конечно, Марко, я всегда ношу в кармане факел! – закричала в ответ Элоиза.

– Ау! – проворчал Торквин. – Ударился о стену. Налево.

Мы бежали в полной темноте. Сзади нас нагонял топот, наверное, сотен миллионов ног. По стенам метались тусклые всполохи – у наших преследовательниц были факелы! По крайней мере теперь я мог различить стены, потолок и тени. Мы, не сворачивая, миновали два боковых прохода. Но вдруг бежавший впереди Торквин резко остановился. Перед ним была развилка с двумя коридорами – влево и вправо.

– Чую свежий воздух. Один из них ведет наружу.

Между моих ног пролетела стрела. Ударившись об пол, она закатилась в правый туннель.

– Они близко! – воскликнула Элоиза.

Тогда я и увидел скользящую у самого пола правого туннеля тень. И два смотрящих на меня из темноты глаза.

Пылающих оранжевым огнем.

– Направо! – сказал я.

– Почему? – спросил Касс.

– Этот кот – Герострат! – объяснил я.

Возможно, решение последовать за Геростратом станет самым глупым из всех, которые я когда-либо принимал, но я положился на свое чутье: именно его имя стало последним, что произнес Димитриос.

Мы свернули вправо и побежали по туннелю за кошачьей тенью.

Я ожидал града стрел или залпа копий. Но никак не думал услышать позади нас громкий скрежет. От неожиданности я подпрыгнул на бегу и, обернувшись, увидел, как стена из сплошного камня перекрыла проход, отрезав нас от развилки.

– Что за… – пробормотал я.

Марко тоже это видел:

– Это ловушка, брат Джек. Они заперли нас здесь.

Я резко развернулся:

– Мы все равно ничего не можем сделать. Бежим!

Торквин ждал нас у следующей развилки и жестом указал свернуть налево.

Туннель начал подниматься, и я все отчетливее ощущал изменения в воздухе. Мы приближались к выходу наружу. Но когда мы свернули в очередной поворот, Торквин остановился как вкопанный.

– Ого, всем вдавить тормоз! – закричал Марко.

Мы столпились позади них. Я выглянул через плечо Элоизы и увидел дрожащего Герострата, стоящего у нас на пути. Он достал из кармана штанов связку ключей.

– За предательство надо платить! – предупредил Торквин, сжимая кулаки.

Герострат помотал головой.

– Не ко мне, детишки, – сказал он. – Это не я вас предал.

Дрожащей рукой он вставил ключ в замок двери в стене. После нескольких неудачных попыток ему все-таки удалось открыть ее, и он шагнул внутрь.

– Пожалуйста, – бросил он нам, – скорее.

Я услышал шорох и увидел искру. Вспыхнул факел, и в его свете мы увидели, как Герострат поджигает им еще три. Всполохи от них заплясали по высоким стенам комнаты-цилиндра.

Мы втиснулись в идеально круглую, но слишком узкую для всех нас комнату. Если не считать факелов, здесь ничего не было, кроме огромного деревянного рычага в стене примерно на уровне моего пояса.

– Пожалуйста, отойдите от центра, – попросил Герострат. – Потеснитесь немного.

Мы вжались в стены, и он начал поворачивать рычаг. Тот громко скрипел, рождая сильное эхо. Сверху раздался испуганный писк, и по комнате заметались тени от летучих мышей.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Герострат. – Они дружелюбные. Все, кроме Пушистика. Он кусается.

– Ненавижу летучих мышей! – взвизгнула Элоиза. – Который из них Пуши…

Сверху скользнуло что-то черное. Мы все с криками пригнулись. Но Герострат одним молниеносным движением руки отбил крылатого зверька в стену, едва не попав Торквину в голову:

– Этот.

– Вкуснятина, – сказал Торквин. – Можно я его…

– Нет! – хором заорали мы.

Не обращая на нас внимания, Герострат продолжал вращать рычаг. Пол задрожал, подняв клубы пыли, в нем проявился идеально круглый шов, и эта часть стала подниматься.

Вырастающий из пола цилиндр из полированного янтарного цвета мрамора едва не задел живот Торквина. Мучительно медленный подъем сопровождался душераздирающим скрипом мрамора по камню. Мне пришлось зажмуриться от страшной пыли, от которой мы все закашляли.

Но несмотря на весь шум, я ясно слышал у себя в мозгу мелодию, ужасно напоминающую Песню гептакиклоса.

Когда скрип стих, я слегка приоткрыл глаза. Пыль начала оседать. В неровном свете факелов я различил почти у самой вершины мраморного цилиндра отверстие, внутри которого лежала идеальная сфера размером с баскетбольный мяч. Песня уже разрывала мне голову изнутри.

– Это он, – сказал я. – Это локулус! Но тот… там, на стадионе…

Герострат вздохнул:

– Зонки сообразят, что то была подделка, если уже этого не поняли. Они хитры, но за последние тысячелетия их извилины слегка распрямились.

– Их что? – спросил Торквин.

– Мозги, – объяснила Элоиза.

– То есть брат Димитриос погиб из-за фальшивого локулуса? – я едва смог выдавить из себя эти слова.

– Это брат Димитриос заставил меня его подменить, – сказал Герострат. – Он встретился со мной, пока эта девочка готовилась к битве. Я сказал ему, что сделал церемониальные реплики локулуса. Мы использовали их для спектаклей и прочего, чтобы не повредить настоящий. Разумеется, Цинтия приказала мне сегодня задействовать настоящий. Но я не сдержался и похвастался Димитриосу своими первоклассными репликами. Хотя кичиться не в моей натуре…

– Давай к делу, – перебил Марко.

– Ну, я что-то вроде кладовщика в вечном заключении, – продолжил Герострат, – и несколько столетий назад я соорудил это тайное местечко. Умно, не находите?