Я вернулся мыслями назад. Когда мы решили подменить Элоизу Марко, Димитриоса с нами не было.

– Но… зачем Димитриос хотел, чтобы ты подменил настоящий локулус фальшивым? – спросил я.

– Потому что он думал, что эту девочку разорвут в клочья, – ответил Герострат. – Вполне предсказуемый конец. И тогда бы локулус навеки остался здесь. В общем, его эта идея не вдохновила. Как и меня.

– Эта логическая цепочка мне ужасно не нравится, – заметила Элоиза.

– И вы подменили локулус на фальшивку, – сказал я. – И что потом? Мы бы оставили тело Элоизы на стадионе, бежали оттуда с тобой и Димитриосом, а потом – ввуш! – вернулись на остров вместе с локулусом?

Герострат покачал головой.

– Нет, – мягко возразил он. – Вернулся бы брат Димитриос. Один. Таков был его план.

– Ты врешь! – взъярился Касс. – Это бессмыслица! Локули не работают без Избранных – а это мы! Димитриосу нужны были мы, чтобы собрать их все!

– У него был другой план, – ответил Герострат. – Он злился из-за какого-то перемирия между вражескими лагерями.

– Между Караи и Масса, – пробормотал я.

Герострат кивнул:

– Да, кажется, он так их называл. В общем, у Димитриоса был список детей с отметинами – если я не ошибаюсь, вы называете это базой. Он думал, что если вернется с этим локулусом, то станет героем. Сможет уговорить свое начальство нанять новых… Избранных. Он считал, что пока вы тоже будете на острове, ему никогда не обрести могущества, которого он так жаждал.

Из прохода за дверью раздался глухой стук, за ним еще один. Герострат встрепенулся:

– Они ломятся через барьер. Мы должны бежать.

Я потянулся к локулусу, Марко схватился за дверную ручку. Но та не дрогнула.

– Выпусти нас, чувак, – сказал он Герострату.

За третьим ударом послышался страшный грохот. И топот множества ног.

– При одном условии, – заявил Герострат. – Возьмите меня с собой.

– Что-о-о?! – изумился Касс.

– Они богини, и из-за проклятия Массарима они исчезнут, как только отсюда унесут локулус, – объяснил Герострат. – Но на меня проклятие наслал не Массарим. А они. Если их не станет, я вновь стану человеком.

– Ну уж нет, мальчик-зажигалочка! – отрезал Марко. – Ты собирался помочь Димитриосу с его планом!

– Ты такой же плохой, как он! – поддержала Элоиза.

Теперь шаги раздались уже за дверью. Что-то ударило по ней с такой силой, что вся комната содрогнулась.

– Пожалуйста! – взмолился Герострат. – Проявите милосердие перед товарищем-путешественником!

Удары стали громче. Дверь треснула в центре, ручку перекосило. Еще пара попыток, и они прорвутся внутрь.

Герострат в отчаянии смотрел на меня. Его глаза теперь пылали ослепительным оранжевым пламенем. Нетрудно было представить, как много он натерпелся от зонок. Но его наказали за поджог одного из величайших строений древней истории. И он был готов предать нас ради своей свободы. Ему нельзя было доверять.

– Прости, Герострат, – сказал я.

И опустил ладонь на локулус.

Касс и Марко, стоящие по бокам, обхватили меня за плечи. Торквин и Элоиза ухватились за них.

В следующую секунду выбитая дверь разбила мраморный столб, где покоился локулус.

И я услышал кошачий крик.

Никогда не думал, что буду скучать по Сну. Кошмарному Сну об уничтожении целой цивилизации, в котором я сам оказываюсь на краю гибели. Но сейчас мне ужасно его не хватает.

Я бы хотел, чтобы земля разверзалась у меня под ногами, чтобы вокруг меня рушилось королевство. Я бы хотел пугаться грифонов и вромаски и бежать, спасая свою жизнь.

Потому что эти новые сны страшнее.

В этом я парю в пустоте. Я не знаю, куда мне идти или что делать. Мое тело крошечное, как атом, и огромное, как Солнечная система. Оно расширяется и сжимается каждую наносекунду. Я ничего не вижу. Я могу слышать, улавливать запах, чувствовать пустоту, и я знаю, что я не один. Сначала я замечаю, как мимо меня проносится что-то черное и исчезает в тумане. Затем я вижу Касса, и Марко, и Элоизу, и Торквина. Что происходит? Все они напуганы не меньше моего.

Они беззвучно зовут меня, дергают меня, но я не чувствую их прикосновений. ДЖЕК, ВЫТАЩИ НАС ОТСЮДА! ДЖЕК, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

Почему я?

ПОЧЕМУ?

Я не знаю, как мы здесь оказались. Я не знаю, куда идти. Но это я обязан принимать решения.

Почему-то именно я. Но что я могу? Я Джек Ничтожество. Джек Неудачник.

Я Портной без катушек.

Я Разрушитель разрушенный.

Я обо что-то бьюсь и отскакиваю, расширяюсь и уменьшаюсь. Я слышу скрип колес и писк медицинских приборов, подлодки и водопады, воющих виззитов и шепчущих зомби, смертельные угрозы из реплик комедийных сериалов, Песню гептакиклоса.

И среди всей этой какофонии, точно мне в насмешку, доносятся звуки из Старого Сна. Они тоже хотят меня помучить. Взрывы и крики. Они знают, что я хочу выбраться. Знают, что я готов променять это на уничтожение континента.

И я принимаю решение.

Мы уходим туда. Сейчас же.

Но и это у меня не выходит. Потому что на этот раз Эли, которую я вижу так же ясно, как собственную руку, тянет меня куда-то в сторону.

Эли говорит мне, что у меня остается незаконченное дело.

Эли толкает меня назад, назад в этот сон, в это место, что разрывает меня на куски.

Куда я иду? – спрашиваю я.

КУДА Я ИДУ?

Но ее лицо медленно исчезает.

Домой!

Да. Домой. Я хотел лишь одного – оказаться там. В моем дворе, рядом с моим велосипедом и со всеми вещами, которые я любил. На моей кровати, которую я вижу прямо сейчас.

Я тянусь к ней. Отсюда до нее тысяча световых лет.

С расстояния в тысячу световых лет я вижу кого-то под одеялом – КТО СПИТ В МОЕЙ КРОВАТИ?! И я срываю одеяло и кричу.

Это скелет, он улыбается мне, его зубы стучат. Его окружает рой насекомых, принимающий в воздухе форму шара. Локулус мушек.

Я прижимаю к себе локулус. Он все еще у меня в руках.

Шестой локулус.

НЕТ, он МОГ быть шестым. Но не стал.

Потому что один локулус утерян в разломе. Потому что Джек Портной – это Джек Неудачник.