Кроме одной. И эта причина — я.

Не просто уникальный случай переселения сознания в чужое тело одновременно с переходом между разными мирами, не просто невероятное пробуждение мертвеца прямо из гроба, но еще и проблемы с магией, граничащие с абсолютным ее отсутствием.

Случай тройной степени уникальности, вероятность которого, выраженная в процентах, имеет один ноль до запятой, и после нее еще столько, что, пока считаешь их, заснешь от скуки.

Получается, что Академия мне на самом деле не так уж и не нужна, как я первоначально об этом думал.

Пусть в этом мире магия работает так же и по тем принципам, что и в моем родном, но я ведь не знаю, как она повлияла на этот мир и его культуру. Есть ли здесь места силы, и, если есть — то где и какого они типа? Есть ли здесь мертвые зоны, лишенные маны полностью, и где они находятся? Есть ли здесь агрессивные по отношению к магам люди, вроде секты Красного Скорпиона из моей прошлой жизни?

Вот же парадокс — зная о магии все, о конкретной здешней магии я не знаю почти ничего.

Не то чтобы это стало непреодолимым препятствием, но рациональнее будет потратить немного времени на изучение всех аспектов заранее и просто не попадать в дурацкие ситуации, нежели потом пытаться найти выход в тот момент, когда эта ситуация уже случилась.

Поэтому я вздохнул и обратился к Ванессе:

— Смотри сюда, на меня. Видишь это выражение неудивления на моем лице? Хорошо. По нему можно легко сделать вывод, что я знаю о Гремучих Варах что-то другое, что-то отличное от того, что знаешь о них ты. Расскажи, что в них такого? Почему они такие невероятные, эти твои Вары?

— Это же самая известная маномалия на территории Виаты! — жарко прошептала Ванесса и снова перевела взгляд на билеты. — Она образовалась еще во времена первой войны с Троттлом, когда маги Виаты собрали всю свою силу воедино и накрыли войска противника таким потоком маны, что от него сама земля треснула, организовав глубокий каньон! Огромное количество маны оказалось привязано к тому месту и окружает его до сих пор, что и сделало его самой мощной маномалией на территории нашей страны, а то и всего мира! Десятки магов путешествовали туда, чтобы посетить это место и улучшить свои умения! А пятьдесят лет назад, после мощного землетрясения в тех краях, на дне каньона пробилось русло горячих источников, и вскоре каньон облагородили, перекрыв его сверху, расширив внутри и организовав разнообразные удобства, превратив таким образом Гремучие Вары в объект не просто магического значения, но еще и туристического.

— И мы получили билеты в те самые горячие источники? — понимающе протянул я.

— Да! — Ванесса потрясла билетами. — Они стоят огромных денег, но это половина беды! Вторая половина в том, что их невозможно достать! Внутрь источников допускается только одна группа людей в день, причем не больше пяти человек! Только представь — триста шестьдесят пять пропусков в год, и один из них получили мы! Никакие деньги и связи не могут гарантировать билет, а тут… это же такая удача!

— Ладно-ладно, я понял, — произнес я и улыбнулся. — Действительно удача.

Какая же Ванесса все-таки впечатлительная и эмоциональная.

Все никак не привыкну к тому, что теперь меня окружают маги, которые представляют из себя не убеленных сединами крепких суровых мужей, у которых за плечами больше сражений, нежели прожитых лет, а непоследовательные юные подростки, которые с радостью готовы удивляться всему, что только попадется на глаза. Даже если на публике они — члены древних знатных кланов с родословной длиннее, чем расстояние между мирами.

В конце концов, баронесса же тоже едва-едва перешагнула порог совершеннолетия, и, несмотря на все свои родственные связи, остается молодой девушкой с бушующими гормонами и периодической непредсказуемой реакцией. Эти Гремучие Вары вызвали в ней дикий восторг, как у ребёнка.

Хотя чего греха таить — я тоже оценил неожиданный выигрыш по достоинству, хоть и не подал вида.

То, что здесь называют «маномалией», в моем мире носило название «место силы» и использовалось примерно так же, как используется здесь, только потоньше и посложнее.

Вместо того, чтобы просто напитываться чужой маной, которая все равно потом рассеется в пространстве, если не будет использована, поскольку будет являться лишней для мановой паутины посетителя Гремучих Варов, мы медитировали в местах силы, стараясь уравнять вибрационные колебания собственной маны в организме с колебаниями маны в месте источника силы.

На это иногда уходили целые дни, наполненные тысячами попыток, но, если удавалось и они входили в резонанс или хотя бы приближались к нему, то паутина моментально реагировала на это, разрастаясь, увеличивая мановые хранилища, или манохраны, как их коротко называли, укрепляя мановоды и повышая общую емкость маны в организме.

Так что для меня в моем положении эти билеты тоже были очень кстати. Оказаться в самом мощном месте силы этого мира будет весьма полезно, даже если я не смогу к тому времени вернуть себе свою магию — может статься, что именно Гремучие Вары мне в этом помогут.

Особенно при условии, что мы там будем вместе с виновницей всех бед, которая меня магии и лишила.

Более удачного стечения обстоятельств для того, чтобы вернуть себе силу — просто не придумать. Это самый рабочий вариант. Короче говоря, повезло сказочно.

И тут меня поразило.

Неужели кубок «удачи» действительно работает, даже на меня?..

Это стало неожиданностью.

Я снова посмотрел на Ванессу, которая все никак не могла налюбоваться на билеты и сейчас совершенно не походила на наследницу древнего могучего рода, а уж скорее на маленькую девочку, которой подарили на день рождения то самое красивейшее платье, которое она просила последние полгода, протянул руку и аккуратно вытянул у нее из рук один из билетов.

Девушка тряхнула головой и очень быстро вернулась в свое нормальное состояние, чего я, собственно, и добивался.

— Эй, ты чего? — пробурчала она, глядя на меня исподлобья.

— Это мое, — веско сказал я, помахивая билетом. — Билетов же два, правильно? Значит, один из билетов мой.

— Да какая разница, они же на одну дату! — махнула рукой Ванесса. — Мы же одной командой победили!

— А вот это как раз, дорогая моя, ничего не значит. — Я почти по слогам произнес последние слова, развернулся и пошел вниз по ступеням пирамиды, ловя на себе взгляды других участников турнира — добродушные, радостные, завистливые.

Разные.

Был даже один недоуменный. Я его правда не видел, но чувствовал. Спиной.

— Что ж, поздравим наших победителей! — объявил директор, когда я спустился на землю. — Но, как говорится, главное это не победа, а участие, поэтому все участники, безусловно, приглашены на бал, который пройдет сегодня вечером в общем зале во время ужина!

Проклятье…

Только балов мне и не хватало.

Глава 18

Не то, чтобы я не любил балы — отнюдь, я их очень даже любил.

Где еще, как не на балах, можно встретить такое количество разодетых и подвыпивших хлыщей и расфуфыренных дам, которые так сильно пытаются распушить друг перед другом перья и произвести друг на друга впечатление, что сами не замечают, как выбалтывают секреты и информацию, которую не то что разбалтывать — о которой думать-то надо с осторожностью!

Где еще можно найти такую яркую и пеструю толпу, хаотичную, постоянно перемешивающуюся в танце, а то и без него, в которой так удобно растворяться, и делать то, что нужно.

Вбирать случайные обрывки фраз, выстраивая из них стройную и понятную картину, а если нужно — и нечаянно толкнуть распавлиненного франта, пронзая его печень острым тонким стилетом. Настолько тонким, что жертва даже не чувствует боли, только легкий угол, за который можно легко извиниться и свести конфликт на нет. Настолько тонким, специально подпиленным у основания, что клинок легко ломается, оставаясь в теле жертвы и запечатывая рану, чтобы даже кровь не выступила и не показала тем самым, что у жертвы есть какие-то повреждения.

А можно и еще проще — просто пронести руку над кубком отвлекшейся жертвы, разжимая пальцы и позволяя щепотке порошка без вкуса и запаха упасть в напиток, подписывая человеку смертный приговор. А если жертва ни в какую не хотела отвлекаться — то можно было и в свой бокал этот порошок бросить, а потом чокнуться