Хватаю ее за запястья и дергаю на себя, не дав уйти. Она, хлопнув ресницами, поджимает губы. Замечаю на них капельку крови. Так накусала от волнения, точно самоедством занялась. А тут еще я в них впиться горазд. Ни с кем не целовался так, как с ней. Никого не хотел так, как ее. И не поверю, что я для нее — нечто среднее между ее Виталиком и тем элементом, от которого она залетела.

— Дем, — шепчет дрогнувшим голосом.

— Не уйду я, запаришься прогонять. Можешь даже мусоров вызвать. Повяжут, штраф выпишут и отпустят. Я снова приду. Снова повяжут. Пятнадцать суток отсижу и вернусь. Не могу я уйти, Колобок. Инсайт у меня, понимаешь? Я уже тебя присвоил! Свыкся с мыслью, что дочка твоя теперь и моя!

Мышцы ее лица вмиг расслабляются. Брови даже слегка вздымаются. Она взглядом пробегает по моему лицу и коротко усмехается.

Не верит мне? Или у этого жеста есть неуловимый подтекст?

— Наверное, я тебя сейчас добью, — проговаривает она, — но у меня для тебя еще одна потрясающая новость…

Сказать или не сказать?

Я смотрю в его озадаченное лицо, которое всего в паре сантиметров от моего, и думаю, какой же он осел! Разве можно настолько откровенно тупить?

— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — проговариваю, вместо того чтобы поведать ему увлекательную историю о путешествии его сперматозоидов в ночь со второго на третье августа прошлого года. Но раз он не верит в их волшебную силу, то не буду рушить его иллюзию тотального контроля над своим хозяйством.

— Ни фига не потрясающая новость, — отвечает он, обмазывая мое лицо взглядом, словно растопленным маслом.

Кровь в жилах сильнее бурлить начинает. Кипеть буквально. Воспоминания той судьбоносной ночи пламенем к щекам приливает.

Я до боли закусываю губу, потому что горячие ладони Демьяна, обхватившие мои запястья, будто клеймо выжигают. Настолько они раскалены. А ведь именно эти руки, эти пальцы блуждали по моему телу. Рисовали узоры на позвоночнике, мяли мои бедра, запускались в мои волосы. А эти порочные губы, от которых я не могу оторвать взгляда, целовали меня так, как никакие другие. Я бы и сейчас отдалась ему. Не будь я глубоко беременной и еще глубже трезвой.

Мотаю головой, заметив, что его лицо склоняется к моему, и отстраняюсь.

Нет! О чем я думаю?! Не отдалась бы я ему! После двух месяцев нервотрепки и знакомства с его пришибленной мешком муки семейкой? Ни за что!

Да, я хотела найти отца своей дочери. Когда-нибудь. Но в мои планы не входил брак с ним. Думала, поставлю его в известность, а дальше, как сам пожелает. Захочет помогать — хорошо. Изъявит желание видеться с малышкой — тем более прекрасно. Но замуж за парня, с которым переспала по пьяни? Это что-то из разряда бразильского кинематографа.

Черт! До меня только сейчас доползает мыслишка, как сильно Габриэлла привязана к нему! Она же, крошка, с самого начала папку чувствовала. Когда он рядом, затихает или шевелится совсем легонько. Характер не показывает. И он… Сегодня ночью обнимая меня, гладил живот, в котором растет его дочь, даже не подозревая об этом.

— Меня чуть не парализовало, когда я встретился с твоей подружкой и вспомнил ее по бару. Решил, что с ней перепихнулся.

— Как ты смеешь говорить такое о моей лучшей подруге?! — взбрыкиваю я, выбираясь из его тисков. — Скажи ей спасибо. Хоть пить бросил.

— Согласен, не такая уж она и бесполезная. Пусть приходит на нашу свадьбу. Обещаю, ее не выгонят.

— Какая свадьба, Дем?! Проваливай отсюда! — Пальцем указываю ему на дверь. — Тебе там папа золотые горы обещает. Так дерзай. Упустишь шанс — пожалеешь.

— Пожалею, если тебя упущу. Все, кончай набивать себе цену, — усмехается он. — Знаешь же, я никуда не уйду. Завтра к теще съездим. Обсудим дату свадьбы, а девятого числа подадим заявление в ЗАГС. Как тебе схема?

— Чудно. А восьмого что делать будем? — острю я, раздувая ноздри от злости.

— Колобок, ну что ты как маленькая?! Праздновать будем. Я для тебя сюрприз приготовил.

— Забронировал столик в баре «Мухомор» на грибной поляне? Мы однажды уже отпраздновали… — Я едва не указала ему на раздувший меня результат, но вовремя спохватилась.

— И я бы это повторил, — мурчит он в кошачьей манере.

— Ой, было бы что повторять, — закатываю я глаза, хотя у самой колени подгибаются от его взгляда. — Ты слишком много о себе думаешь.

— Ты просто не распробовала. Вот когда разродишься, я покажу тебе все, на что способен мой лев.

— Как мило. Лев, — скалю я зубы. — Твоя татушечка с короной.

— Запомнила? — Его глаза сверкают победоносным блеском.

— Сходил бы ты к своей татуировщице и корону бы подправил. Кривоватая она у нее вышла.

— Я так и слышу нотки ревнушек в твоем голосе. Ты все эти месяцы ночи не спала, думая, что татушку девка набивала? Я тебя успокою. Мой татуировщик — это байкер-старпер. Клянусь, у меня с ним были сугубо деловые отношения. Так что никаких меток от бывших на моем теле нет. Кроме твоей.

— Чего? — бормочу, с подозрением насупившись.

— Ты своими когтями мне лопатку до крови расцарапала. До сих пор на ней отметина. Шрам на память.

Мда. Но ты меня все равно уделал, оставив мне от себя на память беременность.

— Ну и? Мы все решили? Может, ты наконец-то покормишь меня ужином, я потру тебе спинку в душе, и мы ляжем спать в эту крохотную кроватку, прижавшись друг к другу голенькими телами?

— Господи, как же ты меня достал! — рычу я, сжав кулаки.

Разворачиваюсь и шагаю на кухню. А его довольная рожа плетется следом.

Кладу ему порцию мяса по-французски, разогреваю в микроволновке, ставлю на стол, нарезаю хлеб, выставляю салат и наливаю чай. К нему отрезаю кусок шарлотки.

— Приятного! — фыркаю, выметаясь из кухни. — Кушайте, не обляпайтесь!

— Ты ж моя зайка, — слышу вслед и хлопаю дверью ванной.

Спинку он мне потрет! Мозги бы свои протер сначала от золотой пыльцы!

Жизнь просто сказка, раз мне приходится запираться в ванной собственной квартиры. Хотя новому «хозяину» не составит труда вынести дверь вместе с коробкой. Мне начинает казаться, что его сдерживает только моя беременность.

Быстро проделав свои водные процедуры, я влезаю в пижаму и отправляюсь в спальню, где Демьян взбивает подушки. Причем эта наглая сволочь уже разделась до трусов!

— Ты будешь спать у окна? Или с этой стороны? — интересуется он без доли смущения.

Отведя взгляд в сторону, я звучно выдыхаю, уперев руки в бока:

— Ты не свалишь, да?

— Сколько можно повторять? Нет, не свалю. — Он отгибает угол одеяла и залезает под него. Шлепает ладонью рядом с собой. — Закатывайся, Колобок. Я тебя согрею.