— Мне нужна была любовь после потери родителей. Иначе бы я не выдержал и стал отшельником. Меня бы использовали те, кому выгодна была война, ведь я хотел только мстить.

А вместо этого стал лидером своего народа. Тиффани восхищалась этим его качеством, потому могла лишь завидовать женщине, которая спасла Ризарда среди боев и потерь, сумела сохранить его душу.

— Потеряв ее, я переполнился ненавистью снова. Это противоречило всему, чему она меня научила, но я просто не мог смириться с очередным ударом судьбы. И потому я боюсь любви, боюсь, что снова что‑то произойдет… Это нагоняет на меня ужас, Тиффани.

Она подняла глаза к потолку, чувствуя, как слезы щиплют веки. Невыносимо было слышать это признание, но и отвести взгляд было невозможно.

— Я понимаю — и тоже ей восхищаюсь, — с трудом произнесла она. — Я бы с ней с радостью познакомилась. У нее была удивительная сила воли, я бы ни за что не осмелилась сделать то, что смогла она.

Ризард усмехнулся с горечью:

— У Луизы были идеалы, она символизирует наши потери и жертвы. Было бы неоправданно об этом забыть. Но ты не права, Тиффани, называя себя чужестранкой, вторгающейся в чужие покои. Глядя на тебя, я вижу реальность. Нашу с тобой реальность. Искаженную трагедией, но все равно прекрасную — и способную на дальнейшее развитие.

Его теплый взгляд, как всегда, подействовал как порыв ветра, лишив Тиффани способности дышать. Она прикрыла губы рукой, чтобы скрыть, что они дрожат.

— Мне бы не хотелось вас сравнивать. Это было бы неуважением к ней и к тебе, но ты права. Вы с Луизой очень разные. Ты бы не покончила с собой в подобной ситуации, а боролась изо всех сил, до тех пор, пока я не пришел бы за тобой. Ты — борец. Твое мужество меня изумляет.

Ризард провел рукой по щеке:

— Когда мы расстались, я думал только о том, что не хочу рисковать снова. А ты — ты не сдалась, а продолжила жить без меня. Я так гордился тобой и так страдал.

Смахнув слезу со щеки, Тиффани сказала:

— Спасибо за цветы.

— Это была попытка попросить прощения. Я вел себя как трус, отказавшись от любви, хотя это самый ценный подарок в жизни. Я хотел поехать к тебе, наплевав на все визы и запреты, но прежде нужно было исполнить долг перед Луизой. Ну вот, я это сделал. Осталось лишь объявить официально, что требуемые голоса получены.

— О, Ризард, это так чудесно! — воскликнула Тиффани, все еще прокручивая в памяти его слова о любви. Неужели…

— В свете последних событий стране не помешает несколько хороших новостей. Что касается управления государством, то и там грядут перемены. Я не стану баллотироваться в следующий раз. Ты вытерпишь еще два года пристального внимания публики?

— Что? Ризард, но ведь ты олицетворяешь Брегновию, она едва поднялась с колен, ты не можешь передать управление в чужие руки.

— Не хочу откладывать нашу свадьбу, дорогая. Я с трудом переживаю каждую ночь и каждый день в одиночестве. Мне нужна ты.

— Правда? — спросила Тиффани, чувствуя, как воздух словно выходит из легких. — Ты и вправду хочешь жениться на мне?

— Да, мне нужна не дочь будущего президента Америки, не представительница компании «Дэвис и Холбрук», не обольстительница мужчин — ты.

— Потому что ты любишь меня? — замирая, произнесла она, подбираясь, точно перед прыжком.

— Потому что мы любим друг друга.

Его взгляд стал вопросительным — готова ли она отдать ему свое сердце? О да, она готова.

— Если бы с самого рождения меня не тренировали, уча держать лицо в любой ситуации, я бы не справилась эти последние недели. Я люблю тебя, Ризард, и я ненавидела себя за то, что считала, будто моей любви мало для нас обоих.

— Мне не следовало заставлять тебя брать на себя ответственность за все, — сказал он, подходя и целуя ее в лоб. — Я никогда больше не буду отстраняться и отгораживаться. Я считал, что поступаю благородно, отпуская тебя на волю, на поиски того, кто полюбит тебя, но не понимал, что этот человек — я сам. Я люблю тебя всем сердцем, Тиффани. О Луизе мечтал другой мужчина. Я весь твой.

Тиффани прижалась к нему, чувствуя, как душа переполняется надеждой, уверенностью, счастьем. Губы Ризарда медленно скользили по ее шраму — от уголка глаза к щеке и, наконец, к губам.

— Пойдем наверх, — прошептала она. — Я так чувствую, нам нужно уединиться.

Ухмыльнувшись, Ризард повел ее наверх. В спальне он отлучился на минутку и вышел в гостиную, а вернувшись, застал Тиффани сидящей на кровати, сложив руки на коленях.

— Нам нужно поговорить кое о чем еще, прежде чем идти дальше, — сказала она.

— О чем?

— О детях.

— Пусть будет по крайней мере двое. Если с нами что‑то случится, пусть они будут вдвоем.

— Я хотела сказать шесть, но так уж и быть.

— Высокая планка, — заметил Ризард. — Но я могу не отставать. Я так скучал по тебе, Тиффани. С тобой я могу вновь улыбаться.

Она обняла его.

Млечный Путь простирался по всему темно‑синему небу Занзибара. Тиффани никогда не видела столько звезд. Если бы Ризард не держал ее, она бы уже давно упала с мостика в воду.

— Что происходит?

— Знаю, прости, но я никогда не видела… По дожди‑ка. — Тиффани вдруг поняла, что вопрос адресован не ей, а человеку в маске, что шел следом.

Оглянувшись, она увидела, как тот перебросился парой слов с кем‑то из персонала и вошел в клуб.

— Кто это был?

— Друг. Тот, кто достаточно серьезен, чтобы играть с Зевсом в игрушки. — Взглянув на Тиффани, Ризард прошептал: — Его зовут Ник. Не спрашивай больше ни о чем. Ты, конечно, моя жена, но я обязан соблюдать секретность.

Тиффани улыбнулась — приятно слышать слово «жена».

Они вошли в бар под открытым небом. Деревянный пол сотрясался от прыжков танцующих. Отказавшись от предложенного официантом бокала, они подошли к стойке бара.

— Кокос со льдом. Без алкоголя.

Беременность пока не подтвердилась, тем более женаты они были всего день, но перестали предохраняться уже давно, и Тиффани была уверена… Оба были так счастливы, что чувствовали себя какими‑то преступниками.

Официант поставил поднос на стойку, чтобы дать им выбрать. А выбирать было из чего — не просто кокос, а произведение искусства, тысячи вкусов, оттенков, ароматов. Тиффани хотела сначала взять тот, что напоминал цветы горошка, но заколебалась.

— Я понял, — сказал Ризард. — Вот в чем дело — ты просто не могла в детстве выбрать, чего хочешь, а отец не желал ждать и покупал засахаренное яблоко.

— Ты раскрыл мой секрет, — улыбаясь, произнесла Тиффани.