– Не верю, что мой отец имел дело с Анжеликой Егоровой. Я даже ее имени не слышал.

Ни малейшей агрессии по отношению к якобы брату по отцу он не проявил. Но тот не успокоился, стал надоедать визитами, заявлялся к Гаскониным домой, трезвонил в дверь. Несколько раз его впускали, увещевали, потом Сергей догадался навести справки об Анжелике, нанял сыщика, тот покопался где надо. И что выяснилось? Егорова наркоманка. Во время беременности она от своего пристрастия не отказалась, поэтому мальчик родился калекой. Ясное дело, Анжелика оставила его в роддоме. Егорова постоянно преследовала знаменитостей, приставала ко многим, кто в телевизоре мелькал, всем говорила одно и то же: «Родила от вас мальчика, платите алименты». Ее прекрасно в милиции знали, и в психдиспансере тоже, ее неоднократно укладывали на лечение, но это не помогало.

В день кошмара, который он сотворил, Кирилл в очередной раз объявился на даче Гаскониных.

– Егоров знал, где находится дача? – удивилась я.

Элина прищурилась.

– В советские времена творческая интеллигенция кучно селилась. Было мало мест в Подмосковье, где знаменитости получали или строили коттеджи. Писатели – в Переделкине и на Пахре. Балетные и певцы в Снегирях, на Николиной Горе, в Барвихе, Немчиновке. Не так уж много адресов. Упорные фанаты всегда находили дом, где их кумир чаи на веранде гонял. Кирилл знал, куда направиться. А я в тот день гостевала у Ксюши. Поэтому стала свидетелем кошмара.

– Подождите, – попросила я, – но Работкин нам рассказал другую историю. Очень похожую, но не такую. По словам Федора, Кирилл впервые решился подойти к брату в Новый год, подкараулил его во дворе. И когда Сергей отказался общаться с ним, Егоров украл Любу, совершил ужасный поступок от горькой обиды на брата.

Зотова поморщилась.

– Предполагаю, из какой реки Федор воду черпал. Кирилл оставил письмо. Его читали и Сергей, и Ксения. Подруга мне сказала: «Даже перед смертью он врал, исказил правду. Не сообщил, как преследовал Сережу, надоедал, денег требовал!» Хотя насчет Нового года правда. Действительно, Егоров тридцать первого декабря заявился. Небось думал, подлец, что в праздник при гостях его не выпрут. Все там подробно описал про то, как впервые подошел к Сергею во дворе его дома. Да только вранье это! Вот я вам правду расскажу. Егоров терроризировал Гаскониных.

Элина махнула рукой.

– Мы находились на закрытой веранде, там были батареи, тепло, уютно. Времена советские, идиллические, никакой охраны, глухих заборов нет. Владения Гаскониных были на отшибе, у самого леса. А веранда обращена к воротам. Когда Кирилл вошел в калитку, я его первой увидела и простонала: «Ну, нет, только не он!» Сережа как раз принес блюдо с мясом (он гениально готовил), так едва его не уронил и разозлился:

– Хватит! Сейчас этот тип услышит правду.

Кирилл без приглашения на террасу вошел, и тут хозяин ему в лицо все про его мать и выложил, объяснил, что она наркоманка, врунья, сына инвалидом из-за своей зависимости сделала. Я испугалась. Что, если непрошеный гость в драку полезет? Но Кирилл повел себя иначе, он сказал: «Понял. Вы со мной дел иметь не желаете, потому что я урод!» Ксюша возразила:

– Вы вполне симпатичный. И не в красоте дело, а в родстве. Вы не можете быть братом Сергея. Давайте сделаем анализ крови. Результат все объяснит.

– Ладно, – неожиданно согласился Кирилл, – я подумаю. До свидания.

Я своим ушам не поверила. Так просто? Он уйдет без обычной истерики? Просто невероятно. Сейчас небось закричит, затопает ногами.

Ан нет! Егоров двинулся к воротам, и в этот момент на блюдо с мясом, которое Сережа поставил на край стола, прыгнула кошка.

Я завопила:

– Клеопатра! Пошла вон!

Ксюша схватила простеганную рукавицу, швырнула ее в наглое животное. Сережа за веник взялся. Минут пять мы безобразницу прогоняли, про Кирилла забыли. Это было нашей огромной ошибкой. Понимаете, мы ни секунды не сомневались, что Кирилл ушел. И не вспомнили про Любу, считали, что она на заднем дворе играет, вторая трагическая оплошность. Но мы расслабились, пили вино, беседовали. Учтите, мы чувствовали себя в полной безопасности. В те годы в поселке дверей не запирали, дети свободно по всем участкам бегали, их везде обедом-ужином кормили. Кирилл появился в районе пятнадцати часов. О Любе Ксюша вспомнила минут через тридцать после того, как он ушел, позвала дочь, сходила к качелям, вернулась и говорит:

– Как всегда, она удрала к Тане, манит нашу сладкоежку шоколадный кекс, который Эстер Давыдовна к чаю испекла.

Еще раз напомню: времена были другие. Сейчас ребенка одного страшно отпустить, а тогда это считалось нормальным. Дачи в поселке были комфортабельные: горячая вода, отопление, канализация. Ксюша позвонила Спиридоновым, спросила:

– Моя зайка, как всегда, у вас?

Эстер Давыдовна ответила:

– Да тут целая компания! Череп от их криков трещит. Кекс они съели, сейчас крепость во дворе строят. Вы к одиннадцати подойдете?

– Конечно, – заверила Ксюша.

Вот вам третья оплошность. Эстер на момент происшествия семьдесят с гаком натикало. Детей перед ней в тот день орава пронеслась. Как потом выяснилось, она Любу перепутала со Светой Фадеевой, у девочек курточки одинаковые были и шапки.

Мы продолжали отдыхать, болтали, играли в нарды. В районе шести Сережа встал.

– Пойду приведу гуляку домой, похоже, она у Эстер поселиться решила, надо Любе отдохнуть, потом принцессой нарядиться к приходу Деда Мороза.

Через десять минут он вернулся встревоженный.

– Любаша к Тане не заглядывала. Эстер ее с внучкой Фадеевых перепутала.

Никто из нас не связал отсутствие Любы с визитом Кирилла. О похищении ни один человек не подумал. В то время газеты о подобных преступлениях писали так: «Язва капиталистического строя, в СССР детей не похищают». Наверное, несколько часов мы бродили по дачам, но Любу не нашли. Когда заглянули к Мироновым, хозяйка закричала:

– Карьер! Вдруг она туда пошла кататься. Детям запрещено даже близко к опасному месту приближаться после смерти Владика.

Я от этих слов мурашками покрылась. В полукилометре от поселка было заброшенное место добычи песка. Несколько лет назад внук скрипача Михайлова, восьмилетний Влад, пошел туда играть, мальчика завалило тонной песка. Его искали несколько суток, пока лучший дружок его не признался: «Он побежал в карьер». Неделю ребенка там отыскивали. Всем детям строго сказали: «Никогда туда не ходите». Но они не слушались, использовали стены карьера как горку. Люба, правда, ни разу в нарушении запрета не была замечена. Да все когда-нибудь случается впервые. Полагаю, не стоит объяснять, куда мы полетели. Долго там бегали, орали, охрипли, вокруг темно, фонари в руках… Холод! Может, Люба где-то здесь, да нам ее не найти одним. И вот тут пришла паника. Сережа сел в машину, рванул в местное отделение милиции, нам велел остаться в доме на тот случай, если девочка вернется. Понимаете, тридцать первое декабря, Гасконин вошел в отделение со звоном курантов. Кто о ребенке беспокоиться станет? Только родители. Ну и я еще. Первого числа никого из приятелей Сергей не нашел. Второго января он прямо с утра поставил на ноги всех, кого смог. Из Москвы приехал специалист, он стал нас расспрашивать, в конце концов поинтересовался: