— Сейчас скажу точно, — пытаясь справиться с волнением, проговорила Гордеева. — Думаю, в воскресенье днем. Да, точно. Мы встретились около четырех, вместе пообедали в ресторане. Илья был веселый, беззаботный. Вечером собирался встретиться с друзьями.

— А вас он почему же с собой не взял?

— Ну, во-первых, у меня дочь, ее не с кем было оставить вечером. А потом в понедельник мне на работу и дочь в школу надо отвезти, и еще, мне не очень хотелось знакомиться с компанией его друзей.

— Почему же?

— Мы очень разные люди, у нас разные интересы, — неопределенно ответила Ксения.

— Но ведь с самим Колесниковым вам было интересно?

— С Ильей, да. Но меня не привлекает распитие пива, бородатые шутки и компания малолетних девиц в придачу.

— То есть в компании Ильи имелись малолетние девицы? А вы не ревновали своего знакомого?

— Нет. Илья наелся этим общением еще до меня. Так что они не составляли мне конкуренции. — Последнее заявление выглядело весьма самонадеянным, даже несмотря на великолепную форму, в которой пребывала Гордеева. Все же молодость есть молодость.

— Значит, вы преспокойно отпускали его на встречи с друзьями?

— Да.

— Как давно вы знакомы с Колесниковым?

— Около полугода.

— И где познакомились?

— Здесь, в фитнесе.

— Кто был инициатором знакомства?

— Разумеется, он. У него был абонемент в наш клуб, он регулярно приходил на занятия, я тоже иногда тренируюсь в зале, там мы и познакомились.

— То есть вначале он не знал, что вы сотрудник клуба? — уточнил на всякий случай капитан.

— Думаю, что нет. Хотя какое это имеет значение? Он никогда не просил скидку на абонемент, бесплатные занятия или дополнительные полотенца, — чуть раздраженно пожала плечами Гордеева. — А теперь, может, вы все же расскажете мне, как и где Илья погиб?

— А вы не хотите позвонить его родным и спросить у них?

— Нет. Во-первых, я с ними незнакома, а во-вторых, задавать такой вопрос его матери или отцу? Вам не кажется это верхом бестактности? — неприязненно взглянула на него Гордеева.

Капитан ей определенно не нравился. Что ж, он к этому и не стремился, скорее наоборот, подсознательно хотел вывести Гордееву из себя, вывести из зоны комфорта, как сейчас принято говорить. В спокойном состоянии, такая как она, вряд ли сболтнет лишнего, а вот сгоряча может.

— Значит, на похороны вы не пойдете?

— Пойду.

— А как же вы узнаете, где и когда они проходят?

— Надеялась, что, может, вы мне сообщите? — вопросительно взглянула на него Ксения Игоревна.

— Увы, я не располагаю информацией, — пожал плечами капитан.

— Сомневаюсь. Ну, что ж, придется обратиться за информацией в его фирму, уж там, наверное, знают.

— Вы знаете телефон его фирмы? — с интересом спросил капитан.

— А что, это великая тайна? Да, знаю. Однажды, в начале знакомства, мы с Ильей заезжали туда вместе, он хотел похвастаться.

— Тогда понятно. И последний вопрос, где вы были и что делали в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое апреля?

— Как я вам уже сообщала в начале нашей беседы, с воскресенья на понедельник я была дома, с дочерью, спала.

— Свидетелей у вас нет?

— Кроме моей восьмилетней дочери, нет. Извините. Не предполагала, что мне понадобится алиби, иначе бы всю родню пригласила. А еще парочку коллег, — язвительно проговорила Гордеева.

Раздражить дамочку у капитана получилось, а вот добиться какого-то толку — нет. Он помолчал немного, размышляя, чтобы еще спросить у гордой Гордеевой, и, не придумав ничего умнее, спросил:

— А как вы попали в фитнес-клуб? Бывшая спортсменка?

— Да. Окончила институт имени Лесгафта, тренерский факультет. Диплом предъявить?

— Думаю, не стоит, — окончательно сдался капитан.

— Так, когда и где пройдут похороны?

— Я действительно не знаю, — с сожалением развел руками капитан.

«А надо бы знать. И даже съездить понаблюдать со стороны на мероприятие», — заметил себе капитан, — было бы любопытно взглянуть на желающих проститься с покойным.

— Ну, что, Никита, встречался с Гордеевой? — спросил входящего в кабинет капитана Захар Игнатов.

— Да. А ты с компаньоном встречался?

— Да.

— Обменяемся информацией?

— Да. — Между капитаном и Захаром Игнатовым царили полное доверие и взаимопонимание, даже чувство юмора у них было одинаковым.

— В таком случае приступай.

— Никита Збруев прибыл в Петербург вчера вечером, остановился в собственной квартире. Сегодня с самого утра уже был в офисе по уши в делах. Там я его и застал. Збруев поведал, что действительно в последнее время имел разногласия, так он и выразился, «разногласия», с Колесниковым. Покойный крайне мало времени уделял работе. Точнее, совсем не уделял, в то время как он, Збруев, сидя в Испании, находил возможность принимать активное участие в ее работе. Тем не менее доходы между соучредителями делились строго пополам. Такое положение вещей его не устраивало, и он был намерен этот вопрос решить. Он неоднократно предпринимал шаги, чтобы серьезно поговорить с Колесниковым, но тот всячески от серьезных разговоров уклонялся. Тогда Збруев решил приехать в Петербург, чтобы окончательно решить вопрос, вплоть до полного разделения фирмы. Он был готов выкупить долю Колесникова или продать ему свою. И ничего больше. Простое деловое решение. Конфликт, не выходящий за рамки офисных переговоров. Правда, Колесникова не устраивало ни одно из предложенных к рассмотрению решений, ну, так поэтому Збруев и собирался лично приехать в Петербург. Смерть Колесникова его приезд ускорила на несколько дней. Это все. Сотрудники фирмы его слова подтверждают, — развел руками Захар.

— Негусто.

— Чем богаты. Ну, а у тебя что?

— Ксения Гордеева, управляющая фитнес-клубом, уверенная в себе, энергичная, красивая, умная, напористая, бывшая спортсменка. Что у них было общего с Колесниковым, лично мне непонятно. Она не стремилась познакомиться с его друзьями, так же как и Колесников не стремился представлять им Гордееву. По ее словам, она знала, как он проводит свободное время и с кем, я имею в виду, в том числе молодых девиц, и не возражала.

— Действительно, необычно, — согласился Захар. — Если только она не врет.

— Вот именно. Но поймать на вранье столь уверенную в себе особу, не располагая конкретными фактами, дело почти безнадежное, — вздохнул капитан.

— А алиби?

— Алиби, считай, что нет. Спала в ночь убийства дома с восьмилетней дочерью. Девочку, сам понимаешь, допрашивать нельзя.