Во многих случаях можно определить стечение обстоятельств, которое вызывает наступление психодуховного кризиса. Прежде всего это причины физического свойства, такие как болезнь, несчастный случай или хирургическая операция. В иных же случаях непосредственным побудителем может послужить крайнее физическое напряжение или продолжительная бессонница. У женщин это может быть деторождение, выкидыш или аборт. Также мы не раз бывали свидетелями случаев, когда наступление подобного состояния совпадало с необычайно сильным сексуальным переживанием.

В иных случаях психодуховные кризисы начинались вскоре после травмирующего эмоционального переживания. Этим переживанием мог оказаться разрыв какой-то важной связи, такой как смерть ребенка или другого родственника, развод либо окончание любовного романа. Подобным же образом цепь жизненных неудач, потеря работы или собственности может непосредственно предварять наступление духовного обострения. У некоторых особенно предрасположенных к этому людей «последней каплей» может оказаться переживание, вызванное психоделическими веществами или сеансом переживательной терапии.

Однако одним из самых важных катализаторов духовного обострения, по-видимому, выступает глубокое погружение в различные виды медитации и духовного делания. И этому не следует удивляться, ведь такие методы и были предназначены для того, чтобы способствовать духовным переживаниям. Мы неоднократно сталкивались с людьми, у которых долгие периоды холотропных состояний вызывались практикой буддийской медитации дзен или випассаны, йогой, суфийскими обрядами, монашеским созерцанием или христианской молитвой.

Огромное многообразие причин, вызывающих духовные обострения, со всей очевидностью свидетельствует о том, что гораздо большую роль, нежели внешние раздражители, играет сама готовность человека к внутреннему преображению. Ибо когда мы ищем общепринятый и окончательный путь к вышеописанным состояниям или же их общий знаменатель, мы обнаруживаем, что все они включают в себя коренной сдвиг равновесия между бессознательными и сознательными воздействиями. И ослабление психических защитных механизмов или, наоборот, возрастание энергетического напряжения бессознательных движущих сил делает возможным проникновение в сознание бессознательного или сверхсознательного содержания.

Хорошо известно, что психологические защиты могут ослабляться разнообразными физическими недугами, такими как физические травмы, истощение, лишение сна или отравление. Психологические травмы могут приводить в движение бессознательное особенно тогда, когда включают в себя составляющие, которые напоминают о полученных прежде травмах и являются частью какой-нибудь значимой СКО. Ведь, по всей видимости, огромные возможности родов в качестве побудителя духовно-психического кризиса отражают то обстоятельство, что деторождение сочетает в себе биологическое ослабление организма с особым оживлением собственных околородовых воспоминаний матери.

Неудачи и разочарования в профессиональной и личной жизни могут подточить и развеять направленные вовне устремления и замыслы человека, что затрудняет использование занятий внешними делами как способов бежать от эмоциональных невзгод и приводит к психологическому отдалению и разворачиванию всего внимания на внутренний мир. Вследствие этого в сознание может проникать бессознательное содержание, вторгаясь в повседневный опыт индивида или даже полностью его попирая.

Если мы и придаем особое значение необходимости признать существование психодуховных кризисов, то это вовсе не означает огульного отвержения теорий и практики традиционной психиатрии. Ведь не все состояния, которым обычно ставят диагноз психотических, являются кризисами психодуховного преображения или обладают исцеляющими возможностями. Ибо случаи необычных состояний сознания покрывают очень широкий спектр от исключительно духовных переживаний до состояний по своей природе явно биологических и требующих медицинского вмешательства. Ведь наряду с тем, что современные психиатры везде и всюду склонны патологизировать мистические состояния, существует также и противоположное заблуждение романтизации и возвеличивания психотических состояний или, что еще хуже, оставление без внимания серьезных медицинских нарушений.

Многие люди, профессионально занимающиеся душевным здоровьем, однажды встретившиеся с понятием духовного обострения, хотят знать, каковы же точные критерии, по которым можно было бы поставить «дифференциальный диагноз» между такого рода («духовным обострением») и психозом. К несчастью, провести такое различение в соответствии с теми критериями, что сегодня используются в соматической медицине, невозможно в принципе. В отличие от заболеваний, с которыми имеет дело соматическая медицина, те психотические состояния, каковые не имеют ярко выраженной органической природы, то есть так называемые функциональные психозы или эндогенные психозы, не определяются медицинскими методами. Обычно используемые лабораторные исследования крови, мочи, кала и спинномозговой жидкости, так же как и электроэнцефалограмма, рентген и другие подобные методы в этом отношении не дают никаких полезных ключей. Ведь на самом-то деле встает иной, очень серьезный вопрос: следует ли их вообще называть заболеваниями?

Функциональные психозы, конечно же, не являются заболеваниями в том же смысле, как диабет, брюшной тиф или злокачественное малокровие. Они не поддаются никаким клиническим или лабораторным методам обследования, которые могли бы подтвердить диагноз и оправдать исходное предположение о том, что у них имеется какая-то биологическая причина. Диагностика подобных состояний целиком и полностью основывается на наблюдениях таких необычных переживаний и видов поведения, для которых у современной психиатрии отсутствует надлежащее объяснение. И бессмысленное прилагательное «эндогенный» (буквально «изнутри происходящий»), употребляющееся для обозначения этих состояний, равносильно признанию подобного неведения. Поэтому в настоящее время нет никакого основания говорить о таких состояниях как об «умственных заболеваниях» и притворяться, что вызываемые ими переживания – это плод какого-то происходящего в головном мозге патологического процесса, который грядущие исследования когда-нибудь все-таки откроют.

Но если мы хоть немного поразмышляем над этим, то поймем, что маловероятно, чтобы какой-нибудь патологический процесс, поражающий головной мозг, сам по себе мог бы породить ту необычайно богатую палитру переживаний, наблюдаемую в состояниях, которым в настоящее время ставят диагноз психотических.

И насколько вероятно, что происходящий в мозге аномальный процесс может порождать такие переживания, как череда психодуховной смерти и возрождения, насыщенная культурными подробностями, либо подлинное отождествление с Христом, страдающим на кресте, или с танцующим Шивой, либо с человеком, переживающим смерть на парижских баррикадах во времена Французской революции, или же странные видения похищения инопланетянами?

Даже когда подобные переживания проявляются в обстоятельствах, где биологические изменения тщательно определяются, как в случае назначения точных дозировок химически чистого ЛСД-25, природа и источник содержания этих переживаний все равно остаются глубокой тайной. Ведь разброс возможных реакций на ЛСД необычайно широк и включает в себя перепроживание биографических событий, переживания психодуховной смерти и возрождения, приступы мистического восторга, чувства единения с Вселенной, ощущение единства с Богом и воспоминания из прошлых жизней, так же как параноидальные состояния, случаи маний, апокалиптические видения либо просто исключительно психосоматические реакции и много-много других. Одна и та же дозировка, назначенная разным людям или одному и тому же человеку, но в разное время, вызывает совершенно разные переживания.