– И что ты будешь делать дальше? Все живы, но надолго ли?

София задумалась. Конечно, она продумала каждый свой шаг. Единственное, что в ее план не входили Михей и тот второй…

– Йона тоже забрали? – воскликнула в трубку Йована. – И Михея? А их-то за что?

– Они же цыгане. За что забирают цыган? За то, что они цыгане. Но откуда мне было знать, что эти двое тоже там будут?

– А Ромаль разве ездит куда-нибудь без них?

София хотела сказать, что ездит, и чаще, чем думает ее подруга. Но решила промолчать и не нагнетать обстановку.

– Они выпутаются, они же цыгане, – успокоила ее София.

После звонка Йованы пришлось позвонить в полицию, узнать, в какое отделение всех доставили. Потом София набралась смелости и наглости, чтобы позвонить одному человеку, без которого план не сработает:

– Мистер Петар, – произнесла она в трубку. – Это София Андрич. Мистер Петар, боюсь, что у меня для вас не очень приятные новости – вашего сына держат в тюремной камере за дебош и ношение оружия.

Столько неприятного она выслушала в свой адрес и в адрес Иво, что пришлось даже отняла трубку от уха. С отцом у Иво были плохие отношения, хотя раньше все было по-другому. Мистер Петар для Иво был готов на все, исполнял любую его прихоть: лучшая машина, престижное образование, квартира в центре города, счета в банке. Он требовал взамен немного – работать в холдинге отца, поддерживать бизнес.

Но Иво не только не вошел в здание агрохолдинга, но и ударился в азартные игры, сливая отцовские деньги в казино.

Мистер Петар был уверен, что Иво испортила София. Конечно, надо обязательно было найти неугодного человека, на которого можно было свалить все проблемы с сыном. После смерти своей семьи София вдруг стала нежелательной подругой для Иво. Ведь она уже не дочка мэра. Ее жизнь летела под откос. Многие друзья отвернулись. Остались только Иво и Йована, за что София была им благодарна. Их дружба не измерялась статусом и деньгами.

– Как это случилось? – наконец спросил мистер Петар, и София стала переживать, что он откажется помочь сыну. Он мог запросто положить трубку в любой момент.

– Я не знаю, какие-то разборки с цыганами. Кто-то увидел и вызвал полицию.

– Ладно, я разберусь на месте.

Иво попадет от отца, но София на это и рассчитывала. План пока работал, все шло гладко.

София приехала в участок вместе с мистером Петаром, но пока тот разговаривал с комиссаром, выясняя настоящие причины задержания Иво, София подошла к полицейскому. Раз отец готов внести за сына залог, можно было забирать его.

– Проводите меня к Иво Петару, – улыбчиво попросила она полицейского. – Его заключение подходит к концу. Чуть позже подойдет его отец.

Полицейский посмотрел на комиссара, который взглядом дал понять, что тот может отвести девушку к заключенному. И полицейский, звеня ключами, повел Софию туда, где она не была никогда в жизни. И поклялась бы, что Иво там тоже никогда не был.

Шагая по длинному коридору, она оглянулась и увидела Михея и Йона, которые стояли у дежурного полицейского и получали свои вещи. Михей повернулся и, увидев Софию, улыбнулся ей. Ах, знал бы он, кто стал причиной его нахождения здесь. Она улыбнулась в ответ, и эта улыбка получилась искренней. Она действительно была рада тому, что их с Йоном отпустили. В план не входило их задержание, но входило их участие в освобождении Ромаля.

Скорее всего, их отпустили так быстро потому, что на момент задержания в их руках не было оружия. Чего не сказать об Иво и Ромале.

Софию повели дальше, охранник открыл железную дверь и впустил девушку внутрь.

– Проходите прямо и налево.

Жутко стало уже на входе, а что будет дальше – не хотелось знать. Но ноги вели ее, а лицо хмурилось от запаха испражнений, немытых тел и перегара. Вслед ей выкрикивали ругательства. Они резали слух, и глаза уже не хотели видеть правду. Вдруг стало страшно за Иво. Он не привык находиться в таких местах.

Она медленно свернула налево и увидела Иво. Тот стоял, обхватив руками прутья и касаясь лбом решетки.

– Иво! – вскрикнула София, и он тут же поднял голову.

Девушка ахнула, увидев на его лице здоровый кровоподтек. Даже глаз заплыл, а из ссадины сочилась кровь.

– Боже! Что с тобой? – Она подбежала к нему, касаясь лица через решетку.

Иво посмотрел на нее таким уставшим, безжизненным, жалобным взглядом, что она возненавидела себя за то, что сделала.

– Меня выпустят? – только и спросил он, и София закивала, гладя его волосы.

Ее взгляд скользнул вглубь тюремной камеры и столкнулся с другой картиной: Ромаль лежал на скамейке, закинув ногу на ногу и убрав руки за голову. Он был как на курорте. София прекрасно видела улыбку на его губах. Хитрую, нахальную, говорящую о том, что он причастен к ранам Иво. Она снова перевела взгляд на своего парня, желая прижать его к груди и пожалеть, а еще высказать все Ромалю.

Все мысли улетучились после того, как София услышала, как поворачивается ключ в двери камеры и та со скрипом открывается.

– Иво Петар, за тебя внесли залог, – произнес охранник, – можешь выходить.

Тут же послышался голос отца Иво. Едва парень вышел из камеры, как тут же получил затрещину.

– Бездарь! Мой сын бездарь! Выходи, я преподам тебе урок дома! Какой позор!

Он стукнул Иво еще раз, даже София вздрогнула и от страха прижалась спиной к железным прутьям. Сильные руки Ромаля тут же обхватили ее за талию. Она даже не стала сопротивляться, наблюдая, как уходящие отец и сын выясняют отношения прямо в стенах полиции.

Как только они скрылись, София услышала голос.

– Чувствую я, что ты причастна ко всему этому. Теперь отец ругает сына…

Она развернулась, встречаясь взглядом с Ромалем. Он, как всегда, улыбался, даже глаза сияли. Еще минуту тому назад на Иво было невозможно смотреть. А этот…

Она провела пальцем по решетке.

– Ему не помешает. А тебе очень даже идет. – И тоже улыбнулась в ответ. – Может быть, я спасла тебе жизнь.

Она скинула с себя руки цыгана и отошла подальше от клетки, в которой был заключен этот человек.

– Интересные у тебя пути спасения. – Он посмотрел по сторонам. – И как мне выйти отсюда?

– А это уже не мое дело. – София кивнула и повернулась, чтобы уйти.

– До встречи, решительная девушка, – крикнул ей в спину Ромаль.

Она обернулась, даже