не зная, зачем это сделала. Ромаль отошел от железных прутьев, лег на скамейку и, не смотря на нее, помахал рукой.

То, что он выйдет отсюда, сомнений не было. Это лишь вопрос времени. Ну посидит подольше, отдохнет, выспится.

Она отвернулась и быстрым шагом пошла к выходу, но не успела встретиться с Иво. Отец посадил его в свою машину, та с визгом развернулась и быстро умчалась прочь. Теперь Иво она долго не увидит. Но ему полезно посидеть дома. Кстати, где эти мордовороты Лазара? Если она не ошибалась, то их тоже забрали в участок.

София прошла к своей машине, коснулась дверной ручки и тут же начала задыхаться: кто-то сзади приложил к ее лицу тряпку с ядовитым запахом. Вещество тут же окутало легкие, а потом мозг. В глазах потемнело, и девушка ослабла, чувствуя, как ее подхватили. Звуки отдалились, и темнота полностью поглотила ее.

Глава 14

София постепенно просыпалась. Как обычно, по утрам с закрытыми глазами она вспоминала свой сон, хватаясь за него воспоминаниями. Затем потягивалась, переворачивалась на другой бок, пыталась заснуть снова. И после всего этого она открывала глаза.

Сейчас девушка не помнила никаких снов. В носу был запах чего-то резкого, а потом все оборвалось… Она не помнила, как пришла домой. Но спать очень хотелось, даже сейчас она бы поспала еще пару часов.

Нехорошее предчувствие заставило ее открыть глаза. Тут же дневной свет ослепил Софию, и она прищурилась. День? Даже солнце светит! С чего вдруг…

Она попыталась перевернуться на бок, но не смогла этого сделать: руки были связаны. Боже! Рот был заклеен скотчем или чем-то наподобие его, она только сейчас осознала это. Машинально вскрикнув, София услышала свой собственный голос, хотя это было больше похоже на мычание. Даже закричать было невозможно. Она перевела взгляд на окно, сквозь которое проникало солнце.

Часа четыре дня. Получается она была в отключке недолго. София пыталась обнаружить хоть что-то знакомое в обстановке. Но тщетно! В комнатке была скудная обстановка. Простые обои на стенах, мебель практически отсутствовала, кроме стула и дивана, на котором она лежала. Старые занавески на окне. И это все, чем можно было похвастаться.

Кричать? Вернее, мычать? Вдруг кто-нибудь услышит?

Софию бросило в пот. Она пыталась привести себя в чувства: закрыла глаза и задышала медленно. Но тело никак не хотело подчиняться. Сложно было справиться с волнением. Даже слезы выступили из глаз, рот онемел, хотелось пить, язык стал сухим.

Что она здесь делает? Ответа на этот вопрос она боялась. Но он был очевиден – наступила ее очередь умирать. Убили всех ее родственников, так чем она лучше?

Подумав об этом, София закрыла глаза, и крупные слезы скатились по щекам, утопая где-то в скотче. А чего реветь? Разве ей стоит жалеть, что ее убьют? Что она потеряет? У нее и так ничего нет! На том свете больше людей, которые любят ее и ждут. Даже Милош, скорее всего, там.

В памяти всплыл момент, когда она лежала под кроватью, а убийца ходил по ее комнате. Она зажмурилась, чтобы не смотреть смерти в лицо. Наверно, пришло время сделать так же, закрыть глаза и ждать, когда ее прикончат. Лишь бы не мучили! Зачем они ее связали, заклеили рот? Убили бы сразу.

– Дочка, ты проснулась? – услышала она голос и распахнула глаза, смотря в лицо Михея.

Скотч не мешал, в первые секунды у нее не находилось слов.

Потом она начала мычать, и он нехотя, взглянув на дверь, прошептал:

– Я оторву скотч, но, пожалуйста, не кричи. Иначе Йон опять его приклеит. Потом у тебя будут болеть губы.

Он неумело подковырнул край скотча пальцем и одним движением содрал с ее губ.

– Мать вашу! – завопила София, и тут же Михей прикрыл ей рот рукой.

– Мы же договаривались, ты помнишь?

София кивнула, и он убрал руку. Но было поздно, в помещение зашел Йон.

– Зачем ты отклеил ей рот? Она будет орать.

– Она обещала этого не делать, – натянул виноватую улыбку Михей и перевел взгляд на Софию. – Скажи, дочка?

София перевела взгляд на Йона, потом на Михея, уже не зная, радоваться ей или кричать от ужаса. Ее похитили цыгане! Цыгане похитили ее прямо возле полиции! Это нонсенс!

А зачем они это сделали? Чтобы она вытащила из тюрьмы Ромаля? Наверняка!

– Что вы хотите?

Девушка попыталась привстать, но руки были связаны, и у нее ничего не получилось. Михей уже кинулся помогать, но Йон его остановил.

– От тебя ничего, дочка, – вежливо ответил цыган в возрасте. – Это все твой парень.

Михей так жалобно и сочувственно на нее смотрел, что, казалось, он вот-вот ее отпустит. Если бы не силач Йон, то он бы так и сделал.

– Мой парень? – не поняла София, пытаясь вспомнить, что натворил Иво. Но проще было вспомнить, что он не натворил. – Это из-за долга?

– Верно, – сказал Йон и развел руками, – надо держать свое слово, если ты мужик.

Видимо, Иво не мужик. София нахмурила брови и посмотрела в потолок.

– Ромаль в тюрьме, Иво теперь под присмотром отца. Какой смысл меня тут держать? Отпустите, и я найду вам деньги.

– Нам не надо, чтобы ты добывала деньги. – Михей все же не выдержал и приподнял Софию, поправил подушки, и девушка села, облокотившись на них. – Пусть Ромаль разбирается с твоим парнем. А ты в это дело не лезь.

– Ты еще скажи, что она наша гостья, – недовольно буркнул Йон. – Она наша заложница! Пока нет Ромаля, это будет именно так.

Уже кое-что прояснялось! Она заложница у цыган! И самое печальное, что решить ее дальнейшую судьбу должен Иво. Как-то невесело… Зная его, София могла предположить, что Иво придет сюда с оружием и людьми Лазара, чтобы перестрелять всех цыган. Вот только сначала сыграет партейку в казино.

– А Ромаль упертый, – произнесла она.

– Он не упертый, – ответил спокойно Михей, – он справедливый. Ведь он дал деньги в долг, предупредил, что будет, если не вернуть его вовремя. Он исполнил свое обещание.

Софию поразило, какие преданные у Ромаля люди. Его нет, а они все равно выполняют его указ. Или желание. Или что там… просьбу.

– Видимо, я здесь надолго, – прошептала София. – Может быть, вы меня развяжете?

Мужчины переглянулись, а потом посмотрели на нее.

– Пока Ромаля нет, ты будешь связана. А дальше он решит. – Это сказал Йон. – Но я принесу тебе еду.

– Прости, дочка, – печально улыбнулся Михей. – Может, тебе