Но все закончилось благополучно, они выбрались в коридор, где горели масляные светильники. Оглядевшись, Незер едва не закричала от ужаса: на нее, не отрываясь, смотрел огромный трубкозуб — в чьей маске обычно изображали Сета. Таких трубкозубов было много, они охраняли покои Хозяина.

Убедив себя, что маски из камня, а потому не страшны, Незер с трудом перевела дух и чуть не закричала снова, поскольку каменная голова повернулась им вслед!

Старуха усмехнулась:

— Не бойся, тебе здесь ничего не грозит. Иди туда, за той дверью покои Сета.

— А их кто охраняет?

— Эти только сам Сет, но ты же к нему пришла? Так иди.

Незер не успела опомниться, как, не вполне понимая, что делает, уже осторожно тянула за ручку огромной двери, отворившейся на удивление легко.

Чтобы не застали за проникновением в покои бога, быстро скользнула внутрь и прикрыла дверь за собой.

Она даже не успела оглядеть помещение, в которое попала, потому что увидела главное — у большого светильника к ней спиной стоял сам бог — рослый и сильный. Огромная голова трубкозуба, крепкое тело, блестевшее в свете ламп, торс оголен, только за спиной накидка, мощные бицепсы рук, знакомых с оружием…

Незер, не ожидавшая застать хозяина в его покоях, замерла, не зная как быть.

Из замешательства ее вывел приглушенный маской голос Сета, показавшийся смутно знакомым. Хотя чему тут удивляться, он же дядя Гора, а Гора Незер поневоле слышала на рынке.

— Ты даже более ловка, чем я думал. Я ждал, что ты станешь просить о встрече…

Он ждал? Значит, палач все же предупредил о странной гостье. Но удивиться Незер не успела, Сет задал вопрос:

— Чего ты хочешь?

Понимая, что другой возможности не будет, Незер решилась — словно, не умея плавать, прыгнула в воду со скалы:

— Я хочу забрать своего сы… — Договорить не смогла, онемев от увиденного.

Сет повернулся, снимая свою божественную маску, и… Перед ней стоял, насмешливо блестя непостижимыми глазами с красными точками в зрачках, тот самый мужчина, от которого она родила сына, гость храма Хатхор и ее сладострастных снов!

Сет?!

— Что же ты замолчала? Ты хочешь забрать нашего сына? Ведь это от меня ты его родила?

Все еще не в силах выдавить хоть звук, Незер лишь кивнула.

Он бережно опустил маску на массивный стол.

Незер сделала пару глубоких вдохов, чтобы обрести способность говорить, и зачем-то поинтересовалась:

— Ты ждал, что я приду?

Сет шагнул к ней — только край легкой накидки взметнулся, заставив пламя светильников колебаться, а тени метаться по стенам. Теперь глаза смотрели с интересом.

— Ждал. Конечно, ты добиралась долго. Сетмет отправил тебя давным-давно. Но сама виновата, могла бы и плыть. И здесь столько дней ходила вокруг…

— Сетмет… Ты знаешь обо мне все?

Но не о жреце и не о себе думала в тот миг Незер, а о том, что уж своего сына Сет ей не отдаст. Ни за что не отдаст.

Перед мысленным взором мелькнула картина одинаковых бритых мальчиков с одинаковыми детскими локонами над левым ухом… И ее сын будет вот таким же?

Словно сквозь туман до нее доносился голос Сета:

— Конечно, знаю. Я не просто так выбрал тебя в матери своего сына. Ты земная женщина, но я готов подарить тебе бессмертие, чтобы сделать своей супругой.

Бог стоял совсем рядом, Незер чувствовала его силу, улавливала знакомый запах, тот самый, что остался после череды сумасшедших ночей любви в храме и преследовал ее все последние дни. Голова начала кружиться, чтобы справиться с собой, Незер попыталась возразить:

— Но у тебя есть…

— Нефтида? Что за жена, которая прикидывается собственной сестрой, чтобы родить от другого? Нам ведь было хорошо вместе? — Одна его рука властно обхватила шею, зарывшись пальцами в ворох ее волос, вторая легла на грудь, освободив из калазириса. Так уже бывало в жизни и во снах, хотя теперь Незер сомневалась, что это сны. Что будет дальше, она тоже знала.

Прежде чем Незер успела еще что-то произнести, губы оказались в плену у его губ. Все женское естество всколыхнулось навстречу, ее обнимал бог в образе сильного мужчины, сгоравший от желания, которое не могло не вызвать ответного желания. К тому же Незер прекрасно помнила, как он умеет любить!

И все равно она пыталась противиться, в том числе собственному чувству:

— Нет!

— Да… И чем больше ты будешь сопротивляться, тем жестче я буду тебя любить. Я знаю, что ты строптивая, но это лишь разжигает желание.

Его руки спустили калазирис, оставив Незер нагой, пробежали по телу, заставив выгнуться от возбуждения. Прижимая голенькую девушку к себе, Сет сбросил свою накидку и сделал жест, погасив все светильники, кроме одного — у ложа, на которое он и перенес Незер.

Это снова была сумасшедшая ночь любви, повторилось все то, что она испытала когда-то в храме и по ночам во время своего долгого путешествия. Не желая кричать, Незер закусила губу, но Сет настойчиво освободил губу из плена зубов:

— Я хочу, чтобы ты кричала от восторга.

— Нет.

— Да! Кричи!

Она кричала, потому что невозможно молча пережить волну сладострастия, захлестнувшую все существо. Не задумывалась над тем, что происходит, что будет потом, просто отвечала страстью на его страсть. Он действительно был властен и подчинял себе ее тело, требовал и получал, умудряясь даже из сопротивления извлекать удовольствие, и сам причинял боль на грани переносимости, превращая страдание в новый поток страсти.

Временами Незер казалось, что она не выдержит. Видно, чувствуя это, Сет насмешливо интересовался:

— Просишь пощады?

— Нет!

Самое горячее плотское удовольствие всегда перемешано с болью, которая делает его намного сильней. Сет прекрасно знал это, потому его рука не была слишком ласковой, оттягивая ее голову за волосы, а пальцы щедро оставляли синяки на бедрах и груди. Но все это тонуло в потоке страсти и само превращалось в страсть.

— Покажи мне все, на что ты способна, — требовал Сет, и Незер показывала. Она действительно была способна на многое, несколько лет в храме не прошли зря, и хотя Незер не пришлось дарить любовь никому из мужчин, она знала, как это делать.

Они сплетались и расплетались, как две большие змеи, но более сильная всегда брала верх и вынуждала меньшую снова и снова кричать от смеси боли и удовольствия.

— Устала?

— Нет!

Она не просто устала, а была едва жива, но уступить и признать свое поражение не могла.

— Тогда так…

Казалось, его мужская сила неистощима. Возможно, так и было, ведь Сет бог.