– Имей же совесть, Крылатый. Дай хотя бы сорок.

– Тридцать.

– Эх, тридцать нам никак.

– Почему хотеть сорок, не тридцать?

– На пятерых. По восемь процентов.

– Это есть высший математика. Мы… есть договориться.

– Вот и ладно! - Мокрый усмехнулся. По его расчетам, в архивах Центробанка имелось столько наличности, что и сорока процентов им хватит, чтобы безбедно жить до самой старости где-нибудь в тропическом поясе Баранбау. А если их прихватят менты, организатором и главным обвиняемым пойдет козел со своим дружком-рангуном.

– Значит, так, Крылатый, слушай меня. Действовать будем…

– Действовать будем так, как я вам сказать! - перебил лемониец. - Вы есть работать на меня теперь. Вы есть мой работник. Вы есть мой раб. Я вам приказывать. Вы делать. Как это говорят по-русски? Я начальник, вы дурак.

От таких заявлений Вова изменился в лице и решил вмешаться в разговор.

– Мне это не нравится. Что это он себе позволяет?…

– Спокойно, - осадил его Мокрый. - Послушай, Крылатый, ты, наверное, чего-то недопонял. Мы к тебе не нанимаемся, мы вместе дело делаем.

– Это не есть нормальный договор, - замахал ручками стрекозел, - я лучше набрать шелупонь подзаборный, чем такой кретин, как вы есть.

– Ну ты, как там тебя, козел! - Вова вскочил с дивана. - Выбирай выражения.

Лемониец посмотрел на него с интересом, медленно поднялся. Росту он был совсем небольшого, едва доставал человеку до подбородка. Но когда его тонкая ручка со свистом мелькнула в воздухе, Вова сделал красивый кульбит под потолком и, приземляясь, с грохотом развалил стол.

Поправив шляпу, лемониец сел на место.

– Продолжим! - произнес он визгливо.

Нос ошарашенно озирался, кидал многозначительные взгляды на Мокрого. Но тот пока ничего не предпринимал, лишь с досадой покосился на своего воспитанника, который, издавая громкие стоны, пытался подняться.

– Условия здесь ставить я! - уточнил лемониец. - Вы молчать и слушать.

– Ну уж нет, - взъерепенился Мокрый. - Нос! - выкрикнул он.

Маленький таргариец мигом выхватил из-за пояса пистолет. Диане ничего говорить не пришлось - стволы ее револьвера уже смотрели на гостей.

Увидев, что затевается заварушка, Татьяна пробормотала: «Так я и знала» - и поспешно скрылась в коридоре. Во всех конфликтах хозяйка квартиры предпочитала сохранять нейтралитет. Неизвестно, кто возьмет верх. Да и ей, в обшем-то, все равно. Лишь бы самой не пострадать. И не пришлось бы вызывать труповозку. Мокрый, конечно, обращается с ней неплохо. И подарки дарит время от времени. Но любовник из него никакой. Татьяне нравились мужчины помоложе. Вот Вова, к примеру. Очень даже ничего. Про себя Татьяна уже решила, что при случае надо будет его соблазнить. Конечно, Мокрый ничего не узнает. Зачем подвергать парня опасности? Да и ей спокойнее.

Рангун поднялся, отбросив ногой табурет. Но кидаться на вооруженных пистолетами противников не спешил.

– Нехорошо, - сказал лемониец, глаза его подернулись красноватой пленкой, - я думать, у нас получаться разговор. А вы есть глупый уголовник. Каторжник. - Последнее слово он выплюнул с презрением.

– Значит, вот как, коски не люди? - На лице Мокрого заходили скулы. Он тоже извлек из-за пояса пистолет: - Ну, козел, молись своему козлиному богу.

В это мгновение рангун прыгнул, схватил Носа за вытянутую руку, завернул ее за спину, выхватил пистолет и приставил таргарийцу к виску. Все произошло настолько быстро, что Диана даже не успела среагировать. Лемониец тоже пришел в движение, кувыркнулся в воздухе и пяткой выбил оружие из руки Мокрого. Диана выстрелила, но не попала - стрекозел удивительным образом изогнулся, и паралитическая игла вонзилась в стенной шкаф.

Мокрый не стал ждать дальнейшего развития событий, выбросил вперед правую руку. Он и сам не ожидал, что попадет в стремительно перемешающегося лемонийца. Но его кулак соприкоснулся с грудной клеткой стрекозла, и тот, вскрикнув, полетел назад. К несчастью для него, он угодил точно в окно, выбил рамы и вылетел на улицу. Послышался его затихающий вопль.

– Нехило, - проговорил Вова. Он наконец сумел сесть в обломках стола. - Мокрый, да ты его грохнул. Нашего будущего работодателя. Хотя я этому рад… Такая сволочь…

– Отпусти меня! - завизжал Нос, пытаясь укусить мощного рангуна за лохматую руку, но тот продолжал удерживать заложника, тыкая дулом пистолета куда-то ему под ребра.

Мокрый кинулся к окну, ожидая застать внизу отвратительное зрелище - изломанное тело на асфальте в луже растекающейся под ним крови и медленно собирающуюся толпу. К его удивлению, тела внизу не оказалось.

– Как это?! - поразился бандит, услышал странный треск и поднял голову.

Лемониец парил напротив выбитых окон. Четыре полупрозрачных сетчатых крыла с бешеной скоростью бились за его спиной. Во взгляде стрекозла Мокрый прочитал угрозу и стал поспешно отступать. Лемониец подлетел к окну, влез в комнату и остановился, обозревая всех вокруг красноватым взором.

– Ты еще не пристрелить его? - поинтересовался он, глянув на рангуна.

– Не успел, - пробасил тот.

– Может, мы все-таки договоримся, - пошел на попятный Мокрый. - Вы тоже фартовые, как я погляжу. К чему нам ссориться?!

– Теперь хочешь договориться? - склонил рогатую голову лемониец - шляпу он потерял, когда выбивал рамы.

– Ну да, - подтвердил Мокрый.

– Вы есть будете работать на меня за сорок процент, - объявил стрекозел. - Только для того, чтобы я вас не убить. Вы есть слушаться меня во всем. После дела вы отчаливать с ваш сорок процент, и я вас больше никогда не видеть. Если вы не соглашайтесь, этот ушастый юнош умирать прямо сейчас.

Мокрый покосился на Носа. Тот состроил жалостливую мину и захлюпал носом.

– Ладно, - принял решение бандит. - Отпустите его. Но мы не рабы. Рабы не мы.

– Ладно, вы есть работник. Добросовестный работник, да? Который выполняет любая команда. Ты будешь в этой групп за старший, - сказал лемониец. - Если кто-то из твой команда будет вести себя плох, отвечать будешь ты. Это понятно?

– Да, - буркнул Мокрый. Про себя он уже все решил. Во время ограбления, вернее, в самом его конце, когда деньги будут у них на кармане, а точнее, в грузовом отсеке катера, козла вместе с его борзым другом надо пустить в расход. Сто процентов прибыли в любом случае лучше, чем сорок. Пусть козлик потешится. Эти лемонийцы, говорят, все как один властолюбцы, склонны к порабощению народов. Потому и развязали войну с землянами. Не вынесли того, что кто-то может над ними доминировать.

Он подошел, помог подняться Вове.

– Хороший девка, - сказал тем временем стрекозел, пристально глядя на Диану, - ты хотеть стать мой подруга?