Засмеялись только Коннор и Родни.

— Ни за что не ответите! Что такое педикулез? — влез со своим вопросом Родни.

Роуз тут же ответила:

— Это когда в голове полно вшей. Бедный! Наверное, замучился с ними, да?

— Никогда их не видел, просто нашел в словаре слово потруднее, — буркнул Родни. Теперь только они вдвоем с Коннором не смеялись.

— Надо потруднее? Вот вам: гексадактилия! — сказала Аманда.

Никто не знал, что это такое, и у меня было время нажать на цифру «6», слово «пальцы», а потом на кнопку «Медитолкера», чтобы Эльвира произнесла ответ вслух.

— Молодец, Мелоди! — сказала Элена.

— Откуда она все знает? — прошептала Клер.

— Она умная, — ответила Роуз, перебирая карточки.

— Все равно, в телевизоре она будет смотреться ужасно, — озабоченно добавила Клер, будто меня рядом нет.

Я знала, что Клер не оставит меня в покое, так что подготовилась заранее. Накануне вечером я занесла в память Эльвиры несколько фраз — осталось только выбрать и нажать кнопку:

— На экране любой может выглядеть по-дурацки. Даже ты, Клер!

— Молодец, Мелоди! — расхохотался Коннор. — Ты ее сделала!

Я бы запрыгала от радости — если бы могла.

Но мой звездный час длился недолго. Через минуту все уже обсуждали скорость света, перебрасываясь интересными фактами, — у меня не было ни единого шанса вклиниться в разговор. Но я слушала и все запоминала.

— Какой камень не тонет в воде?

— Пемза.

— Сколько хромосом у человека?

— Сорок шесть.

— В каком штате женщинам впервые разрешили голосовать?

— В Вайоминге.

— Как зовут мистера Димминга?

— Уэллас!

Все, включая меня, рассмеялись.

В конце каждой тренировки мистер Димминг давал нам очередной тест, разработанный организаторами конкурса. С этими тестами у меня проблем не было — я всегда успевала нажимать кнопки и ошибалась только изредка, но мне хотелось вместе со всеми участвовать в обсуждениях.

Один раз мама Роуз заказала для всех пиццу прямо в школу, чтобы мы подкрепились на тренировке.

— Классная у тебя мама! — восхитился Коннор.

— Надо же, как тебя легко задобрить, — ответила Роуз с улыбкой.

Вся команда набросилась на горячую ароматную пиццу.

Мне хотелось есть ничуть не меньше остальных, но я сидела в стороне.

— Будешь пиццу? Принести тебе кусочек? — предложила Элена. Она меньше всех участвовала в обсуждениях, зато постоянно что-то записывала и в итоговых тестах показывала неплохие результаты.

— Я не голодна, — ответила я Эльвириным голосом.

Не хотелось объяснять, что я не могу есть сама, без помощи мамы, Кэтрин или миссис В. Меня кормят как маленького ребенка, и то я умудряюсь перепачкаться с головы до ног.

По пути домой мама предложила заехать в пиццерию, но я отказалась.

День игры выдался морозным и солнечным. Утром, пока мы с миссис В. ждали школьного автобуса, я успела замерзнуть на мартовском ветру. Зато на мне красивая куртка. Мы решили ехать на старой ручной коляске, потому что электрическую мама потом не затащит в машину, даже по пандусу.

— Ну что, Мелло-Йелло, готова?

Я отвечаю Эльвириным голосом:

— А то!

— Небось голова лопается от знаний? — поддразнивает меня миссис В.

— А то! — улыбаюсь я.

— Ты им там покажешь! Они рты пораскрывают от удивления.

— А то!

— Мы все придем, чтобы поболеть за тебя.

«А за команду?» — печатаю я.

— А ты там не одна? Как это я забыла? — Миссис В. хлопает себя ладонью по лбу. — Ну, ты бы и одна справилась.

«А другие школы?»

— Ты умнее их всех, вместе взятых. Мы будем самыми рьяными болельщиками: я, родители и Пенни.

«Как я выгляжу?»

Миссис В. щурится, окидывает меня оценивающим взглядом.

— Как телезвезда! На всякий случай у тебя в ранце запасная блузка. Кэтрин в курсе.

Я рада, что Кэтрин будет со мной. Думаю, мистер Димминг тоже рад.

«Расскажи еще раз, что за чем», — печатаю я.

— Мама заберет тебя из школы, покормит и привезет в студию на пятнадцать минут раньше остальных. Мы с папой и Пенни приедем прямо туда.

«На телевидении не разозлятся, когда меня увидят?»

— Они про тебя знают. Наверное, с тобой захотят побеседовать журналисты.

«Почему со мной?»

Что интересного для журналистов в человеке, вместо которого разговаривает компьютер? Ничего!

— Потому что таких, как ты, больше нет! Всем интересно будет про тебя послушать.

«Смеяться не будут?» — При мысли об этом у меня потеют ладони.

Миссис В. берет мои руки в свои:

— Что значит «смеяться»? Ты же школьный Стивен Хокинг! Все будут восхищаться. И завидовать твоей команде.

«Надеюсь».

— Вон уже автобус. Ну, удачи, Мелоди. И до вечера!

За день мне удалось ничем не облиться. Наконец приходит мама. В машине она кормит меня макаронами и яблочным пюре — слава богу, ничего красного! — и мы едем на телевидение.

Остановившись на парковке для инвалидов прямо напротив входа, мама спускает по пандусу коляску, усаживает меня, пристегивает, устанавливает Эльвиру, и мы едем к зданию. Администратор — ярко накрашенная толстушка с мелкими кучеряшками — объясняет нам, как добраться до съемочного павильона.

Я моргаю, озираюсь. Оказывается, на телевидении все ненастоящее. Вот студия новостей. По телевизору кажется, что у диктора за спиной огромное окно с видом на город, но это всего лишь картинка, причем совсем маленькая. Дикторский стол тоже маленький — а на экране кажется таким внушительным.

Ух ты! Вон стоят болтают самые настоящие дикторы. Ведущая утренних новостей ужасно тощая, прямо кожа да кости, — а по телику это вообще не заметно. Я, наверное, буду выглядеть на экране бочкой!

Камеры! Их так много, и они огромные, просто чудища на колесах. Повсюду бегают какие-то парни в наушниках и девушки с папками для ведущих. В глубине студии совсем темно, зато игровая зона ярко освещена. Каждого участника ждет стойка с четырьмя большими кнопками. За спинами операторов — скамейки для зрителей, отделенные от съемочной площадки прозрачной стеной. На некоторых уже сидят.